Город во крови
Шрифт:
Позволить такую теперь уже роскошь могли только богачи с Крестовского и Каменного островов. Многие из них были коллекционерами, поэтому они отправляли своих представителей на поиски «древних реликвий», а те не упускали возможности практически за бесценок урвать золотые украшения или другие вещи, такие как старые картины, бронзовые бюсты и другие прелести старого мира. Где-то попадалась и техника, печатные машинки, граммофоны, а также различные плёночные камеры и «полароиды». Они всегда моментально уходили с аукционов, будь то на станции или на рынке. Людей таких в народе прозвали «еврейчиками» и не очень любили. Они всегда предлагали цену выше, чем мог любой из простых покупателей. На аукционы они ходили с охраной и с чемоданом денег, а на обычные «дела» старались одеваться блёкло, ничем не выделяясь
Уровень нравственности и культуры низшего класса, который составляло великое большинство, упал настолько, что некоторые из молодого поколения не умели не только писать, но и читать. Они жили одним днём и никогда не задумывались о том, что их ждёт впереди. У них на уме были только разборки, лёгкие деньги, дешёвые удовольствия, а использовались они лишь в качестве рабочей силы на добыче леса и заводах. Многие из них состояли в мелких бандах по двадцать-тридцать человек, которые больше занимались разборками между собой, чем грабежом и разбоями. Но как только они переступали закон, на их устранение посылался военный отряд, итогом которого была либо виселица, либо тюрьма. Законы были суровые, условную меру пресечения отменили ещё в две тысячи двадцатом году, за убийство применялась высшая степень наказания – казнь.
Саша разлил пиво по стаканам, поставил на стол и плюхнулся на диван.
– Кинь сигаретку, я свои отдал. Тут прохладно, сюда бы грелку какую-нибудь, – мечтательно осмотрел комнату он.
– Лови, огонёк есть? – Саша помотал головой, Петя достал из кармана коробок, вынул из него две спички, зажёг с первого раза сигарету и крепко затянулся. – Петрович тебе ничего не говорил про курение, верно? – он протянул коробок Саше, но тот отмахнулся, показывая, что нашёл в кармане зажигалку.
– Не помню, вроде ничего не говорил. – Он немного постоял, подумал и, неожиданно что-то вспомнив, сунул руку во внутренний карман утеплённой джинсовой куртки. – Смотри, что достал! – Петя вытащил маленький радиоприёмник.
– Ого, спёр опять у кого-нибудь?
– В среду ходил на Маяковскую, из-под носа у еврейчика вытащил. На хрен ему он нужен был, непонятно, но пару тысяч он за него давал.
– А он с охраной был? Как тебя не заметили?
– Не, один, они даже сначала ничего не поняли. Еврейчик сам продавца отвлёк, попросил матрёшку с самой дальней полки, и пока тот за ней лез, дальше, я думаю, ты всё понял. Когда они спохватились, я уже катил в сторону Гостинки.
– А ты проверял, рабочий ли он?
– Он на батарейках, я их не потяну, ты сам знаешь их цену, думал тут проверить, у нас как раз они без дела лежат.
В городе была только одна официальная радиостанция – московское «Радио России». Новости раз в час да старые патриотические песни – больше ничего. При везении можно было найти местных знатоков радиотехники, которые крутили песни разных жанров на своих диапазонах. Но сейчас, когда Саша вставил батарейки, из маленьких квадратных динамиков вещала женщина про историю образования фронтов.
Их на текущий момент и при этом действующих было два. Первый и самый большой находился на Дальнем востоке. Российские военные стояли по всей границе с Монголией и Китаем, а также отгораживали эпидемические участки, включающие в себя Амурскую область, Хабаровский и Приморский край.
Первый год после катастрофы сильно ударил по густонаселённым странам, таким как Китай и Индия, вещала женщина. «Сильный голод заставил людей убивать и грабить, на территории этих стран началась анархия. Мёртвых никто не убирал, они гнили и разлагались прямо на улицах Пекина, Шанхая, Гонконга. После появилась чума. Восточная чума. Она поразила жителей Ближнего и Дальнего Востока, средней Азии и полуострова Индостан. За полгода она унесла миллионы жизней и продолжает свирепствовать до сих пор. Китайский народ хотел найти укрытие в нашей стране, но на границе их ждала наша доблестная армия. Наши солдаты полтора года отбивали враждебные набеги, пока на самых дальних рубежах у солдат не началась лихорадка. В течение суток была создана санитарная зона.
Второй фронт, в разы меньше по протяжённости, но не менее важный, проходил на юге страны. «После скоропостижной кончины героя России Кадырова главой Чеченской Республики стал, как известно, некий Джамбулат Назиев. Он в сговоре захватил власть и объявил о независимости Республики, начав Третью чеченскую войну. За ночь войска Назиева при поддержке террористической организации ИГИЛ с боем захватили Черкесск, Нальчик, Владикавказ и Махачкалу, вероломно воспользовавшись отсутствием военных на южных рубежах. Война продолжается до сих пор, а потери ежедневно измеряются десятками». Женщина из радио закончила на грустной ноте, и Петя выкрутил ручку громкости на минимум.
– Надоела эта скукота, который раз уже слышу: война, война, – недовольно покачал головой Петя. – Лучше б о нас думали.
– Это же история! Надо знать, что происходит у нас в стране.
– Это уже не наша страна, сам знаешь, они отвернулись от нас, заставляют жить в холоде и голоде. Послушай, что они говорят: каждый день гуманитарная помощь поставляется, каждый! А нам? Раз в год вагон тухлых овощей привезут – жрите, говорят, а мы и жрём, потому что больше нечего.
– Ты реально думаешь, что им кто-то что-то отправляет? Брось, ничего этого нет. Там ещё хуже, чем у нас, так всегда. Мало того, что мрут от холода и голода, так ещё и от болезней.
– Зачем тогда они такое говорят? – возмутился Петя.
– Чтоб народ думал, что всё хорошо, что правительство справляется с работой, что у них всё под контролем. А я думаю, что они даже вакцину не создают, а если и так, то не для массового производства, а для себя.
– Но ведь это же неправильно, почему они думают только о себе? Они же и так живут богато, у них же есть всё. А в стране так много нуждающихся, им нужна помощь, люди умирают каждый день!
– Потому что все думают, как бы побольше денег заработать, не только для себя, но и для своей семьи, чтоб свои жили безбедно всегда. Наше руководство – оно ведь по головам шло, чтоб встать на своё место, у них нет сожаления к нам, простым людям.
– Неужели нет такого человека, который смог бы побороть такую власть, который искоренит всю эту коррупцию, который будет думать о народе? – грустно спросил Петя.
– Если он и есть, то наверняка ему не дают слова. Кому нужен соперник, у которого не только в лозунгах, но и в мыслях борьба со старой властью? – Саша отхлебнул пива и начал тщательно изучать этикетку. Улыбнувшись от увиденного, он произнёс: – Хватит о политике.
Саша вспомнил историю одного отцовского напарника. Ещё до катастрофы тот был влиятельным политиком, молодым, энергичным – он был одним из основных кандидатов на выборы в президенты в две тысячи восемнадцатом году. Но его кандидатуру отвергли в связи с обнаружением неких финансовых махинаций за границей и впоследствии дали условный срок. После уже пройденных выборов он стал одним из активистов, доказывающих фальсификацию на прошедших выборах. Народ его слушал, народ пытался устраивать шествия и протесты, но в злополучный день, второго августа, на весь мир прогремела катастрофа. Все забыли про политика, хоть он и продолжал выступать в интернете с обвинениями в адрес действующей власти. Но спустя ещё год он пропал. Отец рассказывал, что это было неспроста, он говорил много лишнего и пытался взволновать и так неспокойный народ. Его под шумок и убрали именно в тот момент, когда он был никому не интересен, и никто бы не вспомнил, что такой политик существовал. Отец говорил, что нельзя открыто лезть против системы, а если с ней бороться, то тайно, но его советов не послушал тот приятель и, скорее всего, погиб или сидит в тюрьме за свои громогласные заявления.