Город ящеров
Шрифт:
Он лёг рядом. Поцеловал. Его тело нависало над моим. Судья был не прочь остаться.
— Хорошо, Руанн, — я положила ладонь ему на грудь, — иди. Я хочу ещё немного поспать.
Мой судья усмехнулся и одним проворным движением поднялся. Завис над кроватью.
— Встречное предложение: не скрывай ничего от меня.
Наступила моя очередь саркастично хмыкать.
— Разве мне есть что скрывать?
Когда Руанн ушёл, я с головой спряталась под одеяло и попыталась отрешиться от всего. Но одна мысль никак не покидала: мне нужно научиться
Опасен…
Хитёр…
И он меня обманывает.
***
Пар лип к глазам, заставляя их то и дело закрываться. Горячая вода превратила моё тело в облако. Дыхание рассеивалось в воздухе.
Ощущая полнейшую расслабленность, я отвлеклась от проблем. Всё теперь воспринималось по-другому. И обморок около Переправы, и разговор ящерров, и моё странное восприятие реальности. Даже жизнь на станции я видела по-другому, будто и не со мной это было.
Внезапно послышался скрип двери.
Руанн.
Мой ящерр.
Он без слов подошёл к бассейну, сбросил халат и спустился по ступеням вниз. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы подплыть ко мне. Я ни о чём не спрашивала — пожирала глазами его тело.
Шаг, ещё шаг — он рядом.
Его руки обхватили меня за талию и осторожно сдвинули в сторону. Я оказалась сидящей у него на коленях.
Несколько секунд мой ящерр смотрел мне в глаза.
— Лин, — он погладил мои влажные волосы. — Ты ведь помнишшшь, как ради меня спустилась на нижние уровни? — я молча кивнула. Он и дальше гладил мои волосы. — Это было только твоё решшение. Только твоё…
На этом слова закончились. Удовольствие от горячей воды смешалось с другим, не менее приятным удовольствием.
Глава четырнадцатая
Руанн устраивал ежегодный приём. Это была традиция, рождённая много лет назад. Каждый судья раз в год приглашал сливки ящерриного общества к себе домой. Подготовка началась за месяц до события.
Я в этом фарсе участвовать отказалась и с лёгкой душой заверила, что с удовольствием пережду праздник у себя в комнате. Руанн сказал, что это необязательно. Я настояла — обязательно.
— Ты сможешшь потом уйти, — настаивал ящерр. — Согласно традиции, хозяева приветствуют гостей у порога. Ты их встретишшь, а потом уйдёшшь. Это займёт не более двадцати минут.
— Двадцать минут? — повторила я как попугай.
— Да, Венилакриме, двадцать минут. И тебе не придётся улыбаться этим напыщенным, самоуверенным…
— …наглым, — подсказала я.
— Наглым, — покорно подтвердил Руанн, — ящеррам.
— Я согласна. Двадцать минут я выдержу.
После инцидента на Переправе во мне проснулся хитрый маленький зверёк. Он требовал скрыть факт понимания ящерриной речи, подсказывал: об обострении слуха и зрения также стоит умолчать. А главное — ничего не говорить о «картинках».
А картинки, безусловно, были. Чаще всего, они появлялись сразу после пробуждения,
Но иногда, внезапно, током ударяло странное моё-не-моё воспоминание об удивительных зданиях, людях и ящеррах, которых я знать не могла. Происходило это в очень неподходящие моменты: во время завтрака или, например, на прогулках с Руанном.
Самым ярким оказался случай на утренней пробежке. Преодолевая препятствие в виде маленького снежного сугроба, я поскользнулась, и в момент, когда падала, перед глазами высветилась картинка: много людей, они куда-то бегут. Не все, некоторые остаются на месте. И я с удивлением пониманию, что на них колодки и орешники. Я чувствую, что тоже хочу убежать, но не получается — вокруг слишком много ящерров.
На этом видение прервалось — я грохнулась в сугроб снега. Ко мне сразу же подбежали слуги, поставили на ноги, отряхнули… и увели обратно в дом.
К приёму готовились все в доме, даже Руанн заказал себе новый костюм. Портной приехал в точно назначенное время — аккуратный высокий старичок лет шестидесяти.
Когда я увидела Руанна в праздничной одежде — застыла в проёме двери с восторженным выражением на лице.
— Руанн, — и задохнулась от ответного взгляда, пойманного в зеркале. — Таким ты был, когда я увидела тебя впервые. Помнишь? — засмеялась и подошла ближе.
Он посмотрел на меня с улыбкой. Кивнул портному, и тот неспешно удалился.
— Что ж, таким я буду на приёме весь вечер.
— И первые полчаса я не смогу спустить с тебя глаз.
— Венилакриме, — он оторвал взгляд от пуговиц на рукаве и посмотрел на меня. — Ты ведь знаешшь, стоит тебе только захотеть…
— Знаю. И ты знаешь, что я не захочу. Рано мне ещё с убийцами знакомиться. Будет намного лучше, если я проведу это время у себя в комнате. Встречу гостей — и уйду. Не смотри на меня так, я не могу за несколько месяцев разувериться в том, в чём меня убеждали всю жизнь. Завтра в твоём доме соберутся самые опасные ящерры не только Гнезда, но и, возможно, всего вашего мира. Я не могу улыбаться и делать вид, что всё в порядке. Я их ненавижу.
— Не забывай, я — тоже часть этого мира.
— Руанн, ты даже не представляешь, как я об этом сожалею.
Молчание.
Он поправил нашивку на рукаве. Отвернулся и посмотрел на себя в зеркало. Сказал сухо:
— Есть несколько людей, с которыми я бы хотел тебя познакомить.
— Что за люди? – спросила, зная, что Руанн говорит о ящеррах.
— Один человек. Мы давно не виделись, он живёт на далёкой планете…
— Звучит как начало сказки… — я усмехнулась.
— Ещё какой, — серьёзно ответил Руанн. — И главная героиня этой сказки — мозоль в системе многих миров. Так вот, мой друг воюет на стороне этой «мозоли». Из-за этого он попал в опалу, ему запретили въезд на Цертамину.