Город золотой: Йоханнесбург, каким я его знаю
Шрифт:
В Йоханнесбурге мало кого волнует прошлое. Здесь нет традиций. Здесь с лёгкостью сносят, строят и снова сносят. Тем более теперь, когда история для обычного южноафриканца означает лишь историю борьбы. И герои прошлого – только те, кто отстаивал права небелых от посягательств белых.
Считается, что хорошая, полноценная история ЮАР – это с 1994 года, когда состоялись первые нерасовые демократические выборы, и к власти пришёл Нельсон Мандела. Теперь его статуи стоят по всей стране. И главная из них – на площади Манделы в Йоханнесбурге. Туристы ему по колено. Они радостно позируют для фотографий, как карлики рядом с великаном в «Книге
Нынешние южноафриканские власти – члены правящей с 1994 года партии «Африканский национальный конгресс» (АНК) – не любят чинить и реставрировать. Зачем беречь следы прошлого, не связанного с борьбой?! Снести ко всем чертям и построить «наш, новый мир». А если нельзя, надо создать что-то альтернативное, сияющее новизной.
Так в Йоханнесбурге мимо раздолбанных электричек, где в вагонах орудуют грабители, подставляя к рёбрам пассажиров велосипедные спицы, а поезда сходят с путей, несутся красавцы-экспрессы для среднего класса. Есть что показать заграничным визитёрам.
В Кейптауне, где интуристов куда больше, говорят про Йоханнесбург: «Это другая страна». Как будто в чистеньком кейптаунском центре не жутковато ходить после темноты, когда гости города отправляются в другие районы или сидят в заведениях, а по тротуарам слоняются личности с тёмными намерениями. Как будто нет у Кейптауна своего района-урода – огромной, стихийно разрастающейся деревни бедняков Гугулету. Как будто у мыса Доброй Надежды ликвидированы вековые противоречия между расами и шокирующая разница между унизительной бедностью большинства и достатком меньшинства. Разве решен там один из основных вопросов для ЮАР: имеют ли белые моральное право жить в Африке и сохранять свою собственность?
Врут кейптаунцы! Все южноафриканцы одним миром мазаны. Просто облик Йоханнесбурга гораздо более африканский. Это пугает, настораживает. Здесь куда проще, чем в Кейптауне, оказаться в кварталах, где вы – единственный белый на пять сотен чёрных.
В первые годы я специально ходил по Йоханнесбургу пешком, чтобы его изучить так же, как города Европы. Многие десятки километров прошёл я по этим разбитым, давно не ремонтировавшимся тротуарам. Бывал и в трущобах, и в престижных кварталах, где просторные участки опоясаны заборами с колючей проволокой под напряжением. И прохожие смотрели на меня с удивлением: «Что делает этот белый на тротуаре? Почему не едет на машине, как полагается белым?» А другие просто улыбались и приветствовали. Так я, выросший в стране, где большинство людей в жизни не сказали двух слов африканцу, перестал опасаться чёрных.
Власти Йоханнесбурга хотели бы убедить туристов остаться в этом городе, а не сразу улетать к пляжам, заповедникам и винодельческим хозяйствам. Но двухэтажный красный туристический автобус, который ездит между основными достопримечательностями города, обычно пустует.
Однажды, ещё когда для поездки в ЮАР россиянам нужна была виза, я хотел провести в Йоханнесбурге две недели. Сотрудник, принимавший моё заявление, побежал советоваться к консулу. Тот попросил меня написать план каждого дня моей поездки, с полным перечнем мест, которые я хочу осмотреть: «Если бы вы ехали в Кейптаун, вопросов нет. А Йоханнесбург – город не туристический».
Тогда какой?
О мусоре, цветах и электрических одеялах
«Йоханнесбург – африканский город мирового класса». Таков девиз властей города. Главное – не проглядеть слово
Зато Йоханнесбург – зелёный. «Город-сад», как говорят местные белые. Если поехать к смотровой площадке на Манроу-драйв и взглянуть оттуда вниз, кажется, что тысячи крыш утопают в изумрудной листве. Во дворе многоквартирного дома, где мы живём, растут два высоких дерева с толстыми и морщинистыми, как слоновьи ноги, стволами. Раньше я думал, что это пальмы. Но мне сказали, что это саговники, очень ценные растения. Жители богатых районов платят большие деньги за то, чтобы эти деревья пересадили к ним в сад. Я видел, как у соседнего семиэтажного дома выкопали старый саговник вместе с корнями и увезли. А вскоре в этом здании сделали хороший ремонт. Совпадение? Не думаю.
В сентябре-октябре цветут джакаранды, деревья из Южной Америки, которые южноафриканцы считают своими. И выглядит это так, словно кто-то разбил сиреневый сад площадью в сотню квадратных километров.
В чёрных районах деревьев почти нет. Да и не очень ценят их в этой части страны. Трансваальские фермеры вырубали одинокие деревья на своих фермах, чтобы не закрывали вид. А сегодня йоханнесбургские сантехники, установщики спутниковых антенн и ремонтные бригады безжалостно прибивают свою рекламу толстыми гвоздями к стволам и веткам вдоль дорог. И никто эти объявления не срывает, даже в белых районах средней руки.
Как положено африканскому городу, даже с претензиями на мировой уровень, Йоханнесбург не отличается чистотой. Дворников я здесь не видел. Кто-то, конечно, собирает мусор. Но мусора от этого не убавляется. Уличные урны здесь делают размером с бочку, чтобы опустошать как можно реже – скажем, раз в полторы недели. К тому же, на боку огромных урн можно разместить рекламные плакаты, а это уже к деньгам.
Если жители многоквартирного дома хотят поддерживать тротуар в чистоте, им не приходится ждать милости от муниципалитета. Подметают тротуар своими силами или за свой счёт.
Вообще, по сравнению с жителями крупных российских городов, йоханнесбургцам приходится гораздо больше рассчитывать на себя. И платить отдельно за то, что должно покрываться за счёт налогов. Это расходы не только на поддержание улиц в чистоте, но и на дополнительное освещение (уличные фонари часто не работают), охрану (практически каждый дом – на сигнализации) и страхование всего и вся, от недвижимости до мобильного телефона.
В чёрных районах мусор стал привычной частью пейзажа. Глядя на него, передвигаясь среди него, игнорируя его, здесь проводят всю жизнь. Стихийные свалки не вызывают у них возмущения. Не настолько серьёзна это проблема, как безопасность или поиск работы, чтобы прокормить семью. Или то, что утренняя электричка, заявленная в расписании, не приехала, а когда прибудет, – неизвестно.
Я знал художника из такого района. Он сделал карьеру, создавая произведения искусства из старых покрышек, валявшихся у него в округе.
Люди, выросшие в таких условиях, теперь занимают высокие посты и решают судьбу города. Для этих деятелей уборка мусора – не приоритет.
Это совсем не значит, что йоханнесбургцы нечистоплотны. Душ принимают утром и вечером. Два дня подряд одну и ту же одежду не носят. Даже у неимущих дома опрятно. Но улица, тротуар – это ничьё. Тут можно сорить, не задумываясь.