Город золотой: Йоханнесбург, каким я его знаю
Шрифт:
Мы снимаем квартиру в Килларни, районе среднего класса. Бывает, что на некоторых улицах обёртки от снеков, пустые сигаретные пачки, окурки, пластиковые бутылки вперемешку с опавшими листьями пестреют на проезжей части вдоль тротуаров, как яркий кант. Привычно, но не эстетично.
Недавно на городских выборах победила оппозиция. Новый мэр обвинил предшественников в растратах и воровстве. Обещал разобраться с государственной компанией, которая отвечает за уборку улиц и вывоз мусора. Прошло почти два года, но дворников как не было, так нет. Может, и эта власть считает, что они
В то же время, мэр регулярно рассылает жителям города СМС с призывом выходить на «субботники» и даже пытается заразить их своим примером. Вопрос о том, почему налогоплательщики должны сами заниматься уборкой улиц, остаётся открытым.
Трава вокруг города часто желтовата, выжжена солнцем. В естественных условиях здешние деревья растут одиноко или по два-три. Ни лесов, ни рощ здесь не бывает.
Вообще-то, сто лет назад был в пригороде Йоханнесбурга лес. Один немец купил огромный участок и засадил его деревьями, чтобы можно было древесину продавать. Назвал его «Саксонский лес». Некоторые из них до сих пор сохранились. Теперь вся территория застроена: это один из самых престижных районов. А название живёт.
В южной части города раньше были шахты (а, может, и сейчас есть). Там высятся, как курганы в степи, отвалы из переработанной породы. Говорят, один российский учёный придумал, как эту породу ещё раз просеять, чтобы извлечь совсем мелкие крупинки золота, которые в ней скрываются. В России его технологией не заинтересовались, а в ЮАР – внедрили.
Почва тут бурая, почти красная. Очень непривычно это выглядит, не по-нашему. Был такой художник в Йоханнесбурге: Виктор Иванов. На что любил Южную Африку, а похороненным здесь быть не желал: «Не хочу лежать в красной земле!»
Иванов приехал ещё в конце 1930-х, с хором донских казаков-эмигрантов на гастроли. Просторы Трансвааля напомнили ему родные степи. Решил остаться, устроился карикатуристом в крупную газету. При Горбачёве думал уже съездить в Россию, поглядеть перед смертью. Но не получилось.
Выполняя его последнюю волю, вдова-немка повезла его прах из Южной Африки на Дон. Там села на теплоход и сказала капитану, что нужно ей в станицу Кременскую. А капитан говорит: «Нет больше такой станицы. Она под водой. На её месте водохранилище».
Но дело серьёзное, надо помочь. Когда достигли водохранилища, капитан приказал остановить судно там, где когда-то была Кременская. И вдова опустила в воду прах казака из Йоханнесбурга.
Летом в Йоханнесбурге бывает очень жарко и солнечно. Внутри дом'a и квартиры залиты светом. Поэтому в букинистических магазинах можно заметить много книг с выцветшими корешками. Но световой день в Йоханнесбурге не так долог, как у нас в это время года. Темнеет здесь не позже семи тридцати.
Из-за множества светлых дней тут активно пользуются солнечными батареями. В тауншипах, районах чёрной бедноты, городские власти устанавливают их на крыши домов, чтобы жители могли экономить на электричестве. Правда, подрядчики не всегда добросовестны. Бывает, что ставят батарею не на солнечную сторону, а переделывать их потом не заставишь. Скажите спасибо, что хотя бы так установили.
Можно подумать, что, раз тут
В Москве центральное отопление, поэтому бывает, что и в минус пятнадцать держат форточки открытыми. А в Йоханнесбурге такой роскоши нет. Когда ночью около нуля, холодрыга дома такая, будто спишь на улице.
Варианта два: укрываться слоеным пирогом из одеял и пледов или покупать электрическое одеяло. Это самый экономичный электроприбор. Конечно, сначала жутковато спать на проводах под напряжением, пусть и с функцией аварийного отключения. Но если включить его минут за двадцать до отхода ко сну, ложишься в уже тёплую постель, как будто к кровати подключили батарею центрального отопления. Несколько раз подумаешь, прежде чем вылезать обратно в холод.
Пластиковые рамы тут почти не используют. Говорят, что алюминий внутри стеклопакетов днём нагревается под африканским солнцем и деформируется. Они быстро выходят из строя. В старых домах часто стоят металлические рамы, которые не только не удерживают тепло, но и перекосились со временем. Деревянные можно увидеть реже. Наверное, в этой безлесной стране они дороже остальных.
Когда я, привыкший к многоквартирным домам, первый раз прилетел в Йоханнесбург, то никак не мог понять, где же тут город. Меня долго везли по улицам от аэропорта, и за окном виднелись лишь невысокие частные дома. Я всё ждал, когда начнётся Йоханнесбург, а мы уже проехали его наполовину. На трёх тысячах квадратных километров его территории есть где «затеряться» высоткам. В целом, это город приземистый.
Районы многоэтажек в Йоханнесбурге есть. Но их очень мало. Один из них – это исторический центр. До конца 1980-х там разрешалось жить только белым. Но постепенно представителям других рас правдами и неправдами удалось там обосноваться. Белые жители потянулись на север, а с ними и большой бизнес. Ставки аренды падали, привлекая всё менее взыскательных жильцов. Ко второй половине 1990-х значительная часть центра превратилась в трущобы. Одни здания были брошены владельцами. Другие – захвачены бандитами.
Только в последние годы некоторые из этих домов удалось отобрать и восстановить. Но прямо напротив мэрии уже больше двадцати лет зияют пустые окна в массивном здании конца ХIX века. Это бывший почтамт, который можно увидеть в одном из голливудских фильмов про «Мстителей». На его фоне разворачивается битва между супергероями и злодеями. Чтобы показать следы от разрушений, разрушающийся фасад почтамта не пришлось даже раскрашивать.
Второй такой район – печально знаменитый Хиллброу, центр йоханнесбургской преступности. Его история похожа на то, что произошло со старым центром города. Его восстановление – дело далёкого будущего.