Город Звёзд

Хоффман Мэри

— Он был с тобою на тренировке? — спросила Джорджия. — А я-то думала, что лошади его совершенно не интересуют.

— Там были и он, и доктор Кринаморте.

Колеса кареты застучали по булыжникам конюшенного Двора.

— О, прямо как в поговорке, — засмеялся Паоло. — Заговори о дьяволе — и он тут как тут.

Лючиано выпрыгнул из кареты и помог сойти на землю своему приемному отцу. Джорджии пришло в голову, что сейчас Лючиано выглядит намного лучше, чем при их последней встрече. Глаза у него блестели, и сам он был оживлен и бодр, словно Приготовившись к ожидающим его новым приключениям.

Уильям Детридж тоже был полон

впечатлений.

— Сколь великолепно это зрелище! — воскликнул он, хлопая Паоло по плечу. — И сын ваш верхом на лошади истинно подобен кентавру!

* * *

— Придут они, как ты думаешь? — в пятнадцатый раз спросил у брата Фалько.

— Они дали слово, — ответил Гаэтано так же, как отвечал каждый раз до этого. Тем не менее, в глубине души он надеялся, что юные Странники найдут какой-нибудь повод для того, чтобы нарушить свое обещание. Он знал, что они не так уж рвутся помогать Фалько в осуществлении его плана. Самому Гаэтано добиться ничего не удалось — он никогда еще не видел брата настроенным так решительно. А время уходило. Гаэтано должен был отправляться с посольством в Беллецию, и его охватывал ужас при одной мысли о том, что, пока он будет отсутствовать, Фалько сумеет убедить молодых Странников помочь ему.

— Даже если они придут, — проговорил он как можно мягче, — тебе надо отказаться от своей навязчивой идеи. Это же безумие. Зачем бросать знакомый мир и любящих тебя людей ради того, чтобы отправиться в другой мир, где ты будешь чужаком? Ты ведь даже не знаешь, смогут ли тебе помочь врачи из будущего. Даже Лючиано и Джорджия не были в этом уверены.

— А что же ты предлагаешь взамен? — с горечью спросил Фалько. — Остаться здесь и стать таким, как дядя? Только мне, если я растолстею, как он, понадобятся слуги, которые будут выносить меня из папского дворца. Костыли такой вес не выдержат.

— Ну, изменить планы отца мы наверняка как-то сумеем, — умоляющим голосом сказал Гаэтано. — Ты мог бы перебраться в Беллецию и жить там со мной и герцогиней.

— В Беллеции, я слыхал, нет лошадей, — заметил Фалько. Губы его дрожали.

— Зато там буду я, — обняв брата, сказал Гаэтано. — Я буду любить тебя и заботиться о тебе. А кто будет любить тебя в мире Странников?

— Джорджия позаботится обо мне, — упрямо проговорил Фалько. — Не отговаривай меня, брат. Не заставляй меня пойти на это без твоего благословения.

Гаэтано долго не выпускал брата из объятий, а затем взглянул ему в глаза и вздохнул.

— Хорошо. Если ты принял решение и изменить его я не могу ни словами, ни поступками, придется принять это решение. Но как мне будет недоставать тебя, Фалькончино! Даже больше, чем в последние два года. Мы больше не будем вместе, но я всегда буду представлять, что ты рядом со мной — так же, как когда-то в замке, где мы гонялись друг за другом, разыгрывая дуэли и бои.

Вошедший в комнату герцог Никколо не обратил внимания на невеселое настроение братьев. Сам он был охвачен радостным возбуждением.

— Гаэтано, я получил послание от регента, — сказал он с поблескивающими глазами. — Они готовы принять твое сватовство. Ты должен немедленно выехать в Беллецию!

* * *

В своей расположенной наверху комнате Уильям Детридж вынул из кармана куртки небольшой, завернутый в черный шелк пакетик. Развернув его, он расстелил черный шелковый платок на стоявшем в углу комнаты комоде. Затем он перетасовал

карты и начал выкладывать из них крут. Первую карту он поместил в точке, соответствующей примерно девяти часам на циферблате, а остальные клал, двигаясь против часовой стрелки. Первой картой оказалась Принцесса Птиц, а следующей — Принц Змей. Прежде чем продолжить, Детридж сделал небольшую паузу.

— Это, полагать следует, девица Странница и один из знатных юношей Девы, — пробормотал он. Круг снова начал расти.

Двойка Рыб, Маг, двойка Саламандр, двойка Птиц, Рыцарь (ага, это, по всему видно, Чезаре), затем Башня, двойка Змей, Блуждающие Звезды и, наконец, Принцесса и Принц Рыб.

Тринадцатую карту Детридж положил в центре крута. Это была Богиня.

Откинувшись на спинку стула, он задумчиво разглядывал выложенный из карт круг. Крайне необычно было получить в нем столько козырей и фигур. Все низшие карты были двойками, и Детридж понятия не имел, что это может означать. Принцесса Рыб была герцогиней Беллеции, и Детридж рад был видеть рядом с нею надлежащего Принца. Отчасти ради того, чтобы прочесть ее судьбу, он и решил посоветоваться с картами. Блуждающие Звезды ясно указывают на Скачки, но почему Чезаре оказался по соседству с Башней? И разве не утешительно знать, что в центре всего находится бдительно наблюдающая за всем Богиня?

Детридж решил поговорить с Паоло относительно истолкования подобного расклада, а также связаться при помощи зеркал с Родольфо. Кого из них представляет изображающая Мага карта, он не знал, но, как бы то ни было, чем скорее Странники соберутся вместе, тем лучше.

* * *

— Как это, уехал? — спросил Лючиано.

Ему и Джорджии оказалось не так-то легко заставить себя переступить порог папского дворца в Реморе. Такое ощущение, словно вступаешь в логово врага, хотя дворец был красивым, полным прохлады зданием, сплошь, казалось, состоявшим из мрамора и зеркал. Время, проведенное в Беллеции, сделало Лючиано не чуждым элегантности, но Джорджия в своей грубой одежде остро ощущала себя неловко и как бы не на своем месте. Папский лакей явно принял ее за одного из слуг Лючиано, и ей от этого стало еще больше не по себе.

Глаза Фалько радостно заблестели, когда они вошли в маленький вестибюль, где он сидел у окна. Он тепло приветствовал обоих, пользуясь до тех пор, пока лакей оставался поблизости, мальчишеской формой имени Джорджии. В ту же минуту, как слуга удалился, и еще прежде, чем они успели спросить, где же Гаэтано, Фалько выложил им новость об отъезде брата.

— Час назад он уехал в Беллецию, — возбужденно проговорил он. — Отправился туда, чтобы встретиться с герцогиней.

— С чего это такая поспешность? — настойчиво, с ноткой подозрительности в голосе, поинтересовался Лючиано.

Фалько вздохнул.

— От вас это можно не скрывать. Всё равно вскоре, после того, как они поженятся, об этом каждому станет известно.

Джорджия увидела, как кровь отливает от лица Лючиано, пока он не начал походить на мраморную статую Аполлона, стоявшую в нише за его спиной. Через мгновенье кровь прилила обратно, и Лючиано побагровел от гнева.

— Что ты этим хочешь сказать? Кто и на ком собирается жениться?

— Ну, Гаэтано и герцогиня, — нервно ответил явно ошеломленный Фалько. — Регент принял наше сватовство, и мой брат хочет обсудить всё это с самой герцогиней, прежде чем привезти ее сюда на Звездные Скачки.