Городская рапсодия. Стихи. Рассказы
Шрифт:
бесконечность.
Не зная страха, ворожа на гуще
Смотрела из окна на небосвод.
Я знала, знала там святые, кущи
Там отчий дом,
меня
ревниво ,
ждет.
Лишь тишина мне друг, наполнив скоротечность
Не замыкая круг на самом дорогом.
Сгорю кометой, не считая вечность,
Я победила смерть.
Вонзясь
в ее
излом.
Пустая
Пустая ложа. Суетная память.
Неприхотливый день пятном в ночи всплывает.
Мы безнадежны, мы слагали цены,
Годам ушедшим, как полночным теням.
За что боролись? За немой спектакль,
Разыгранный, почти в небытие.
Теперь ты говоришь, что научился плакать.
Что ты не прав и жил не так – ты говоришь теперь.
Шумит балкон, гремит оркестр уже в другом театре.
С годами, меньше свойственно, завидовать деньгам.
Летит душа в вишневый сад, ища спасенье в мантре:
Один мирок малей-мала… но лишь бы… пополам.
Пустая ложа. Жизнь права и, видит Бог, прелестна.
Холодный ум, стремленье быть- предвестник- зрелых лет.
И вот в вагоне молодость тебе уступит место,
Всходя на роль смотрителя,
Держась за парапет.
Сорок сороков
Проклятье сорок сороков – мои земные муки.
Как птицы спят во тьме кустов все запахи и звуки.
Не ровен час, я выйду в бой, благословляя знамя,
Не знаю, кто я на Земле. Кто я земле – не знаю.
Кричат пророки с высоты – читай святые книги.
Прочту, когда сорву с себя тяжёлые вериги.
Снуют ветра и жизнь свистит над головой как пуля,
Я Богом проклята, ведь я – приставлена под дуло.
Ведь я поэт, я рифмоплёт, Бессонница мой подвиг.
Я, Богом проклята, пришла в наш мир под грозный окрик.
Свистали бури, рвя металл, закрученный в верёвки.
Я в этот мир пришла, как ночь, как зимний гром, чертовка!
Срывался с крыш бетонный гофр и понимая повод,
Не шли автобусы по льду, несясь с горы на город.
Не знаю я зачем и как, меня сюда послали.
Проклятье сорок сороков – Поэзией назвали.
Гудел набат и воздух рвал своим ревущим гулом.
Я родилась, и у виска ещё дымилось дуло..
Прости-прощай заветный рай! Земная жизнь, ну здравствуй!
Меня послали, чтоб страдать, мученьям не препятствуй.
Большой острог, огромный мир – поэзия святая!
Видать поэзии нужна пособница такая.
Я не смеялась никогда
Мне очень больно жить, но я – живу неосторожно.
Священный миг – печаль горит, диктуют строки свыше…
А я пишу ! пишу! Пишу! Пусть боль мою услышат!
В мой серый дом, где книг моих священная обитель,
Приходит муза – мой тиран, полночный посетитель.
Что миру я могу сказать? я так скажу отныне:
Что я поэт – не рифмоплёт. Я мученик в пустыне.
Не знаю я, зачем и как меня сюда послали,
Проклятье сорок сороков – поэзией назвали.
Я вижу плен, свой вечный плен изрядный и привычный.
Я в вечной жажде и за что я от людей отлична?
Я отрываю каждый раз кусок души и сердца,
Когда пишу свои стихи. И всё другими съестся.
Я откуплюсь своим умом от непристойной жизни.
Служу, служу своим трудом прославленной отчизне.
Пускай меня простят сыны моей земли великой,
Но я служила как могла, страданьем многоликим.
Простерши руку над землёй, я видела знаменья:
Бесплотных ангелов толпу, и злых умов ученья.
Но дел моих итог большой, он скреплен увереньем:
Что я покину этот мир, опившейся мученьем.
Проклятие сорок сороков – ты пытка, зло ,отрава!
Моя поэзия ты – боль -ни счастье и ни слава!
Живу как дух не зная сна, забывши о покое.
Моя поэзия со мной. Всегда. Во мне. Нас двое.
Звезда путеводная
С неба сыплются звёзды холодные,
Будто в небе прорезали дно.
Только совесть – звезда путеводная,
Днём и ночью горит надо мной.
Лезет в голову бред старомодный,
Думы мрачные в сердце моем.
Мне моею звездой путеводной
Ни согреться…ни высветить дом.
Злыми ветрами серыми бурями,
Прилетела весна голубком.
Что тебе голова моя буйная,
Все страдается в жизни, по ком?
Всё решаешь а там ли ? А те ли?
Ищешь правда с ночи до утра.
Только помни, что первыми б съели,
Тебя те, кому хочешь добра.
Что всё думаешь, выюшку клонишь
Жаркий лоб свой к стеклу, прислоня?
Успокойся… недолго утонешь,-
Под ногами дымит полынья.
Пусть Господь разбирается с миром.
От добра ведь добра не сыскать.
По пятам за порочным кумиром,
Мир от жажды идёт умирать.