Горячая месть для охладевшего мужа
Шрифт:
«Жизнь – все же не символ, не одна-единственная загадка, не одна-единственная попытка ее разгадать, она не должна воплощаться в одном человеческом лице, нельзя, один раз неудачно метнув кости, выбывать из игры; жизнь нужно по мере сил, с пустой душой, входя без надежды в железное сердце города, претерпевать. И снова входить – в слепой, соленый, темный океан».
Когда Женя припарковалась наконец в своем дворе, было все так же пустынно, холодно, одиноко. Закрывая «жигули», она смотрела на них с неприязнью. Даже вмятины не осталось, а у человека перелом.
В лифте Женя ненавидела себя и свое бездарное вождение, но, когда вошла в квартиру, почему-то не могла отделаться от ощущения, что в дорожно-транспортном происшествии что-то не так. Да все не так. Женя никаких правил не нарушала. Поворачивала во двор безо всяких помех. Девчонка возникла непонятно откуда и как будто сама бросилась под колеса. И парень этот как бы случайно рядом оказался и вдруг развил такую бурную деятельность. В больницу отвез, с врачами пообщался, телефон записал.
Может быть, подстава? Или кто-то перешел от угроз к делу? Увидел своего мужа по телевизору рядом с Женей и перешел. Или Женя просто ищет себе оправдание, которого нет…
На похоронах жертв нераскрытых убийств часто ведется оперативная съемка. Если повнимательнее присмотреться к скорбящим, можно и новую версию выдвинуть. Вадим Уфаев отлично помнил, как один преступный авторитет, расстрелявший другого, явился на похороны и как ни в чем не бывало целовал покойника в лоб. Это настолько возмутило братков, что они не смогли промолчать…
Вот и сегодня оперативники в штатском и возле могилы потолкались и на поминки затесались. Их ведь не только картинка интересовала, но и кто про что шепчется. А шептались все про то же.
Дочь – единственная наследница. Болотовы Фроловского терпеть не могли. Да и в бизнесе покойничек честностью не отличался. Мог на конкурента и налоговую инспекцию натравить и кое-что похуже. За примерами далеко ходить не надо. Только начался шорох по поводу взвинчивания цен на коксовый уголь – сырье для металлургического производства, как директор одной из шахт погиб в автокатастрофе. Тормоза отказали в его «тойоте-лендкрузере». Часто ли отказывают тормоза у иномарок такого класса?
Могла ли угольная мафия отомстить металлургическому королю? Запросто. Потому что остальные акционеры «Чугунмета» сделаны из другого теста. Они в тормозах копаться не будут. Они лучше логистикой займутся, чтобы сократить транспортные расходы и хоть немного оптимизировать цены на сырье. Так что уберешь Фроловского – уберешь проблему.
Вадим Уфаев допоздна засиделся в своем кабинете. Изучал отчеты оперативников, смотрел видеозапись с похорон, слушал болтовню на поминках. Прикидывал так и этак.
Неизвестно, что хуже: отсутствие подозреваемых или когда их слишком много. У каждого мотив, у каждого возможность. Вот, например, Корастылев сегодня весь вечер пил с неким Николаем Спиридоновым, дважды судимым в 90-х годах за вымогательство и самоуправство. Рэкетиром парень был. А кто он теперь? Не поверите! Работает в службе безопасности крупного угольного концерна. Совпадение? Или он засланный казачок к угольщикам от металлургов?
Но больше всего Вадима поразило другое. Не оперативные беседы, съемки и рапорты, а копия медицинской карты Анатолия Фроловского, из которой следовало, что не нужно было его убивать. Он сам бы вот-вот кони двинул. Потому как диагностировали у старика рак в последней, неоперабельной форме. И хотя было потрачено немало денег на обследование и лечение, диагноз звучал как приговор. Врачи давали ему от силы месяц.
Но видимо, убийца этого не знал. Получается, что он вовсе не из ближнего круга. Или здоровьем Фроловского не интересовались ни дочь, ни партнеры по бизнесу, ни конкуренты. Однако не исключено, что убийца как раз был в курсе, но не пожелал, чтобы враг умер своей смертью…
Размышления следователя прервал телефонный звонок.
– Уфаев, – отрывисто бросил он в трубку.
– Вадим, мы тут нарыли кое-что, – сообщил начальник убойного отдела. – Вернее, коллеги-экономисты помогли.
Сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями, понял Уфаев.
– На кого нарыли? – заинтересовался он.
– На наследницу нашу единственную, неповторимую. Тут тема есть, что Елена Болотова связывалась с иностранными инвесторами и предлагала продать свои акции «Чугунмета».
– Инвесторы – это хорошо? – уточнил Вадим.
– Не совсем. Иностранцы спят и видят, чтобы войти в совет директоров наших предприятий и сами себе делать поставки по заниженным ценам. Экспорт ведь основной доход завода.
Уфаев только головой покачал:
– И зачем же, интересно знать, Елене Болотовой занижать прибыль своему предприятию?
Глава 11
Звонок в дверь раздался, когда Женя уже почти собралась на работу. Она успела почувствовать себя несчастной от трелей будильника и преступницей от воспоминаний о вчерашнем вечере. Приняла душ. На завтрак выпила кофе и съела йогурт, но совершенно не запомнила, какой он был – клубничный или черничный. Она уже оделась и стояла в коридоре с расческой в руках, когда к ней кто-то пришел.
Вообще-то здесь ее еще никто никогда не навещал. И Женя напряглась. Посмотрела в глазок. Незнакомая женщина.
– Кто там? – проявила осторожность Женя.
– Я ваша соседка, – ответила незнакомка.
– А что вы хотели? – Хозяйка не торопилась верить ей на слово.
– Хочу поговорить о моей дочери, которую вы вчера сбили.
Женя от неожиданности выронила ключи, поспешно подняла их и открыла дверь. Она же у нее не бронированная. И здесь не бункер, чтобы отсидеться месяц-другой. Виновата – отвечай. Оставалось надеяться, что это будет не слишком громко и больно.
Впрочем, если вдруг выяснилось, что у пострадавшей не закрытый, а открытый перелом, Жене на многое рассчитывать не приходилось.
– Здравствуйте, – растерянно улыбнулась Женя. – Мне очень жаль. Я…
– Как это случилось? – перебила ее гостья. Пока не голосит и не распускает руки. Сразу видно, интеллигентная женщина.
– Я сама не поняла, – призналась Женя. – Поворачивала во двор и вдруг… Я ее не заметила.
– Она была пьяная?
Женю вопрос поставил в тупик.
– Нет, что вы.