Горячая точка
Шрифт:
— На шестой площадке тоже?
— Да. Но там люк с этой стороны. Противоположную сторону террористы контролируют только со смотровой площадки. Это самая высокая точка.
— Отлично. Продолжайте прослушивание.
Дверь открылась, и в салон забрался Балков. Остановился, согнувшись в три погибели.
— Ну и что? — спросил легко, словно и не о террористах речь шла, а о походе в кино. Он же, Балков, просто отлучился на пару минут по нужде и пропустил общее решение.
— Ничего, — отрезал Беклемешев. Несмотря на общее дело, ему не хотелось
— А как же. У ребят что-то наклюнулось, но темнят, черти.
Умница. Сразу лишние вопросы со стороны «смежников» побоку. Что тут спросишь, если темнят. Почему? А из вредности. Они у нас такие. У-у-у.
Беклемешев повернулся к звуковику:
— Олег Юрьевич, мы сейчас поедем в управление, если хотите, можем ваши записи отвезти в лабораторию. Пусть специалисты над ними поколдуют.
— Да-да, — тот поднялся. — Буду признателен.
— Отдайте Володе, а я пока схожу выясню, что там со свидетелями.
Звуковик и Балков вышли. Детяткин и капитан молча наблюдали за Беклемешевым, словно ждали убедительных объяснений по поводу столь спешного отъезда. Понимали, конечно: вовсе не в темнящих ребятах дело.
Майор же ощущал некоторую неловкость. Как будто соврал принародно и был пойман на собственном неумелом вранье. Наверное, ему с самого начала следовало объяснить, что он, майор, занимается не разработкой плана штурма и освобождения заложников, а похищением людей и установлением личности террористов, даже применительно не к захвату башни, а к нападению на колонну. Он здесь только поэтому.
Новоиспеченная команда распадалась, а ведь уже возник между ними какой-то контакт. И даже «расстановка фигур» произошла. Собрались, обсудили ситуацию, сделали часть работы, которую так или иначе пришлось бы делать, но другим людям и чуть позже. Теперь же... А что теперь? С минуты на минуту прибудут парни из Антитеррористического центра и начнут устанавливать свои правила. Наверняка и Детяткина, и Третьякова, и иже с ними мягко попросят не мешать. А им снова придется искать свое место в команде, даже не зная наверняка, есть ли оно. Его, Беклемешева, вины в этом нет, но... почему же так погано на душе?
Я подъеду через пару часов, — сказал он, сам не понимая, зачем говорит. То ли извинялся, то ли подбадривал. А зачем подбадривать? На нем что, свет клином сошелся, что ли? Глупо.
Беклемешев поспешно приоткрыл дверь, вышел и, только оказавшись на улице, вдохнул наконец полной грудью. С ним сегодня явно происходило что-то не то. Что-то непонятное и поэтому тревожащее. Он, как зверь, ощущал приближение беды. Различал не слышимый пока никем гул набата.
— Это депрессия, — пробормотал майор тихо. — Пора на отдых. — Все еще продолжавший курить потасканный встрепенулся, каркнул вопросительно:
— Простите?..
— Это я не вам, — ответил Беклемешев. — Это я себе.
— Ах, себе, — будто переспрашивая, произнес потасканный и затянулся торопливо.
– Да.
Майор
Идти пришлось далеко, оцепление отодвинулось уже к Аргуновской улице. Шестеро милиционеров, возглавляемые тем самым сержантом, что встретил Беклемешева у машины, опрашивали «несостоявшихся экскурсантов» и сотрудников экскурсионного бюро. Толпа собралась весьма внушительная. Впрочем, стоило ли этому удивляться? Люди всегда, во все времена, были жадны до зрелищ. Им наплевать на возможную опасность, когда речь идет о подобных происшествиях. Стоят, охают-ахают, закатывают глаза от ужаса, а все равно не уходят.
— Сержант, — позвал Беклемешев.
Тот оторвался от записей, кивнул и, сказав что-то пожилому мужчине-свидетелю, подошел:
— Здравь желаю, товарищ майор.
— Так виделись ведь уже, — улыбнулся натянуто тот. — Как дела? Есть что-нибудь путное?
— В основном никто террористов не заметил, а если и заметили, то не запомнили. Последних посетителей мы отсеяли сразу, — сержант полистал протоколы опроса. — Кассирша дала хорошие описания. Говорит, террористов было трое. Она бы на них внимания не обратила, но они билеты взяли без посещения ресторана, вот и заметила.
— А при чем здесь ресторан?
— Она сперва решила, что это бандиты. «Шестерки». Но те обязательно билеты берут с посещением ресторана. Шикуют.
— Вон как, — Беклемешев усмехнулся. — Дай-ка мне ее показания.
— Пожалуйста, товарищ майор, — сержант вытащил из стопки листов нужный, протянул.
Беклемешев принялся читать. Судя по протоколу, кассирша была девушкой на редкость внимательной. Описания оказались толковыми, четкими, с сочными деталями.
— Отлично, — прокомментировал Беклемешев.— Она еще не ушла?
— Нет. Мы не стали никого отпускать. Подумали, вдруг вы лично захотите побеседовать.
— Правильно подумали. Где она?
— Во-он. Справа от оцепления. С администратором разговаривает. Видите?
— Вижу, — ответил майор.
Кассирша — невысокая симпатичная девица, похожая на студентку-старшекурсницу, стояла чуть в стороне от остальных служащих, с виноватым видом выслушивая нравоучения чернявого администратора.
Беклемешев направился к ним, поздоровался, представился. Его звание и место работы подействовали на администратора почти шокирующе. Тот как-то сразу сник и пробормотал горестно:
— Ну вот. Что я говорил?
Не обращая внимания на стенания чернявого, Беклемешев повернулся к кассирше:
— Маша, вам придется проехать с нами.
— Зачем? — Девушка побледнела, но держалась твердо.
— Ваши показания отличаются редкой точностью, — объяснил майор. — Мы хотели бы попросить вас помочь в составлении фоторобота.
— Я уже дала описание.
— Описание — одно, а фоторобот — совсем другое, — терпеливо возразил Беклемешев. — У всех ведь разное видение. Не волнуйтесь, это не займет много времени.