Горячее лето 1852
Шрифт:
Первый самолёт - кургузый биплан с открытой кабиной, сломался ещё не взлетев. Подкачали крепления крыльев. Второй экземпляр просто и эффектно взорвался на рулёжке, разнеся моторный отсек по всему аэродрому. И только пятый более или менее успешно поднялся в воздух, совершив аккуратный и осторожный круг над аэродромом.
Пока безымянный самолёт учился летать, учились и лётчики авиаотряда, набранные из экипажей дирижаблей, а так же гражданских добровольцев, в основном из служилого дворянства, хотя было и двое мещан и даже один бывший крестьянин, упросивший Кропоткина дать ему шанс.
Летали пока
Пирожки и чай закончились почти одновременно и отпив последний глоток, Горыня встал, проверил мундир на предмет прилипших крошек и степенно как и подобает столь высокому чину, отправился гулять дальше, разглядывая нарядно одетых горожан.
В толпе мелькали национальные одежды многих народов населявших империю, от ханьских халатов, до архангелогородских кафтанов, малороссийских, расшитых бисером жилеток и стоял разноголосый гул десятков языков. А ещё стайки лицеистов в форменных тужурках, школяров и курсантов различных училищ, в сопровождении воспитателей и сами по себе, дети с родителями, лотошники, и прочая публика радовавшаяся тёплому солнечному дню и всеобщему празднику.
Тренированный взгляд отмечал в толпе и тех, для кого праздник был рабочим днём. Чинов охранительной стражи в чёрных мундирах, патрули Особых Сотен и волхвов, следивших, чтобы никто в толпе не таскал опасные амулеты.
С Манежной площади, через Охотный Ряд, Горыня вышел к Большому театру, где прямо на ступенях театра, актёры показывали спектакль, для гуляющей публики, из маленьких комедийных сценок.
Горыня постоял немного, с улыбкой смотря, как нерадивый градоначальник пытается наладить дела в своём городе накануне приезда ревизора и пошёл дальше, никуда не спеша, наслаждаясь аурой всеобщей радости, и тепла.
– Ваше превосходительство?
– Стройная, высокая но фигуристая девушка в длинном, почти до земли платье зелёного шёлка, расшитом золотой нитью, Накинутой поверх меховой накидкой, кокетливой шляпке по последней германской моде и крошечной жёлтой сумочкой в руках, стояла чуть сбоку, а на её сочных губах гуляла лёгкая улыбка, словно у кошки которая наблюдала за метаниями загнанной в угол мыши.
– Чему обязан, госпожа...
– Софи Потоцкая.
– Девушка правильно поняв причину паузы, сразу же представилась.
– Слушательница третьего курса Московского Имперского Университета. Насилу догнала вас, ваше превосходительство.
– И что же послужило причиной ваших трудностей?
– Горыня едва заметно усмехнулся. Это был уже не "оценочный подход" а полноценная "медовая ловушка" правда, исполненная довольно примитивно.
– Я пишу квалификационную работу на тему "Государственное управление в предвоенный период" и мне порекомендовали обратиться к кому-то из личной канцелярии государя. А так как вы самый известный из государевых советников, и самый молодой... Софья сделала паузу и очаровательно покраснела,
– И кто же, позвольте спросить, ваш рекомендатель?
Девушка подняла голову.
– Профессор Даниил Галицкий. Он известен своей работой "Основание Империи" посвящённой роли старого дворянства.
Горыня задумался на минуту. С одной стороны делать за Тайную Канцелярию их работу, было слегка лениво, а с другой, делать всё равно было нечего, и кроме того девица Потоцкая действительно была чудо как хороша, и способна была скрасить пару часов. Он оглянулся и увидев вывеску французского ресторана, кивнул.
– Тогда предлагаю зайти вот в это заведение, и поговорить предметно.
– Горыня сдёрнул с руки перчатку, и подал даме.
Как и было положено, чин тайной канцелярии сидел у столика в углу, попивая наверняка осточертевший кофе, и читая в сотый раз газету "Московский вестник". Поймав его взгляд, Горыня сделал жест ладонью, проведя рукой снизу вверх, с поднятым большим пальцем, и увидев, как тот едва заметно кивнул в ответ, подвёл Софью к столику указанному метрдотелем, помог даме сесть, и сел сам.
– Так что же вы хотели узнать, госпожа Потоцкая?
– Можно просто София.
– Проворковала девушка, подняла бокал наполненный игристым вином и сделала крошечный глоток.
– Мне интересно всё что касается управления когда государство находится в крайнем напряжении сил. Ведь только тогда, цена ошибки возрастает многократно и раскрываются истинные способы управления.
– И да и нет.
– Горыня отсалютовал поднятым бокалом, и сделал крошечный глоток, чтобы только освежить горло.
– Всё что нужно знать о стране - это способ воспроизводства элиты. То есть наличие альтернативных путей продвижения помимо родства и богатства. Если всё это есть, то и реакция на различные вызовы будет творческой и неожиданной для врагов. А если оно погрязло в кастовости, то и реакция будет... прогнозируемой. Ничего сложного.
– И какой же путь вы видите наилучшим?
– Тот, при котором родовитость и богатство предков не имеют никакого значения? а во главу угла ставятся личные качества.
– Но вы-то сами не из крестьян.
– Софи лукаво сверкнула взглядом из под бровей, и достав из сумочки веер стала обмахиваться.
– Нет, но и моё нынешнее положение трудно объяснить даже высоким происхождением.
– Так благодаря чему вы попали в такой фавор?
– Это страшная тайна!
– Горыня понизил голос, и чуть придвинулся к собеседнице, нависнув над столом.
– Боюсь? если вы о ней узнаете, то мне придётся увезти вас в далёкое имение, чтобы вы никому не сказали об этом.
– Так за чем же дело стало?
– Девушка тоже придвинулась так, что их головы почти соприкоснулись.
– Я уже сейчас готова... уехать.
"Как голос модулирует, чертовка!" Горыня улыбнулся и положил свою ладонь на руку девушки, сжимавшую тонкий шёлковый платок.
– И куда же мы уедем?
– Я знаю такое место.
На удивление, в городе, переполненном гуляющими, свободная пролётка нашлась мгновенно, и пара гнедых, понесла лёгкую коляску куда-то в сторону от центра Москвы. Софи, уже совсем не дичилась а прижималась к Горыне, поглядывая снизу, с многообещающей улыбкой.