Горячее лето 1852
Шрифт:
Ехали достаточно долго, чтобы покинуть центр, и углубиться в переплетение узких улочек подмосковной Дубровки, где состоятельные горожане держали дачи, и небольшие владения.
Двухэтажный особняк, переживший каким-то образом нашествие евроорды в 1812 году, был отремонтирован, и сверкал новыми окнами, и свежеокрашенным фасадом.
К пролётке подскочили две служанки в простых серых платьях, и склонившись приветствовали хозяйку, которая величаво сошла с подножки, и коротко кивнув, бросила: - Чай в малую гостиную.
– Пошла вперёд, показывая Горыне дорогу.
Несмотря
– Уфф.
– Софи вытащила пару заколок, сняла шляпку, и помотав головой распустила длинные, пшеничного цвета волосы по плечам.
– Еще травень, а уже такая жара...
– Волхвы говорят, что лето будет особенно жарким.
– Произнёс Горыня, поддерживая светскую беседу и внимательно осматриваясь в комнате.
Ничего особенного в ней не было кроме того, что весь центр совсем не маленького помещения был пустым, с толстым шёлковым ковром на полу.
С некоторых пор, Горыня не доверял такому интерьеру, но здесь и без подобных подсказок было понятно, что все увеселения должны для него закончится плохо.
– Ну что же вы стоите, мой герой.
– София потянулась словно кошка, и присела на широкий диван.
– Садитесь ближе.
Как раз в этот момент, две девушки почти неслышно вошли в комнату с подносами и стали быстро сервировать стол, стоявший у широкого окна. Горыня сел на диван, и сразу же ловкие пальчики стали расстёгивать мундир.
– Мы не одни...
– А!
– София отмахнулась.
– Они никому не расскажут и даже не захотят. Они приняли клятву верности на крови, и сделают всё, что я скажу.
– Речь девушки постепенно ускорялась, щёки заалели, а дыхание стало частым и неглубоким, словно ей не хватало воздуха. Ладошка юркнула под полурасстёгнутый китель, но наткнувшись на рукоять пистолета отдёрнулась.
– Ой!
– Это просто пугач против собак.
– Горыня улыбнулся и слегка приобнял девушку.
– Холостой патрон к тому же всего один. Неужели какая-то игрушка сможет остановить порыв смелой дочери Польши?
В ответ, смелая дочь польского народа подумала, и начала раздеваться прямо на диване, вызвав у Горыни мгновенный ступор. Девушки этого времени были чрезвычайно стыдливы, и даже для "медовой ловушки" Софи вела себя весьма вызывающе.
Вопреки ожиданиям Горыни, платье было сброшено в рекордное время, а точнее обнажена грудь и отвязана внешняя юбка, открывая стройные ножки. Рука девицы легла ему на шею, и в затуманенных похотливой поволокой глазах что-то мелькнуло, но отстраниться Стародубский уже не успел. Что-то царапнуло шею, и Софи отпрянула, закрывшись, словно кошка выставленными вперёд когтями.
– Вы ведь скажете, что это было?
– Горыня перехватил кусок кожи на шее рукой, и крепко сдавил чувствуя как намокает кровью воротник.
– Тебе это не поможет.
– София осторожно, боком выскользнула с дивана и стала быстро
– Уже через час тебя вознесут на алтарь "Дикой охоты" а я получу много денег!
Боевой амулет на груди уже разогрелся так, что жёг кожу на груди, и Горыня отнял руку от шеи, и резким движением стряхнул кровь с ладони.
– Вот напасть-то.
– Он покачал головой и почувствовал, как натужно двигаются мышцы.
– Но денег тебе скорее всего не видать.
– Сёстры никогда не нарушают своих обещаний!
– Выкрикнула София, и топнула ногой.
– Я тоже.
– Горыня улыбнулся.
– И сейчас я обещаю, что ты умрёшь.
Он, оттолкнувшись руками от мягкой поверхности, резко вскочил, и оказавшись совсем близко от Софии резко пробил кулаком в грудь сверху вниз, разрывая внутренние органы. Уже лёжа на полу, девушка раскрыла рот, но вместо слов на паркет выплеснулся сгусток крови, и она затихла.
– Так.
– Горыню уже шатало, но он подошёл к столу, и машинально застегнувшись отбросил в сторону крышку графина, поднял горлышко ко рту и стал пить большими глотками. В графине оказалось какое-то слабое вино, но княжичу уже было не до вкусовых изысков. Жидкость должна была помочь вывести отраву из тела и Стародубский остановился лишь тогда, когда вино кончилось.
В комнате вдруг стало резко темнеть, и Горыня, оглянувшись на окно, подумал, что сумерки как-то подозрительно рано, после чего просто рухнул на пол.
Из пустоты небытия он начал потихоньку выплывать, когда его потащили куда-то по полу, временами ударяя об углы и громко переругиваясь при этом.
– Гардольфа заплатит мне за это втройне!
– Судя по голосу молодая девушка тащившая Горыню за руки тяжело дышала и вполголоса переругивалась со второй, что тащила Горыню за ноги.
– Спасибо скажешь, если и своё получишь. Бросай.
– Княжича отпустили и он рухнул на пол, уже окончательно придя в себя но всё ещё плохо контролируя своё тело.
– А по лестнице как спускать будем? Там узко... Произнесла вторая.
– Может скинем его, и пусть катится до поворота?
– Тебя потом как скинут!
– Ворчливо произнесла первая.
– Спустим уж как-нибудь. Сёстры готовят ритуал, и от них помощи не дождёшься. А мешки все полумёртвые, после "Крови кардинала" и не очнутся, даже когда их начнут резать. Да и нет там взрослых. Собрали мелких тварей где могли. Конечно, крови в них немного, зато вся первый сорт.
Горыня попробовал пошевелить пальцами ног и с удовлетворением отметил что подвижность возвращается. Постепенно словно всплывая из-под толщи воды, в теле проявилась ломота, и боль от ушибов. Но этой боли княжич обрадовался, словно доброй приятельнице, потому что возвращение контроля над телом резко повышало его шансы выжить в этой переделке.
– Ну всё.
– Первая встала.
– Поднимай этого верзилу, и понесли.
– А чего мы вообще с ним возимся?
– Вторая подхватила Горыню за ноги и тяжело кряхтя понесла его вместе с подругой по коридору.