Горячее лето пятьдесят третьего

Пантелей А.

– Это будет день ареста. Всех основных фигурантов дела нужно будет очень тихо и одновременно арестовать. Успеешь подготовиться?

– Успею, товарищ Сталин. Все фигуранты известны, четыре дня на подготовку хватит.

– Берия шестнадцатого придёт ко мне просить об аресте Власика по "Делу врачей"...

Поймав неодоумённый взгляд министра ГБ, Сталин ещё раз усмехнулся той же мрачной усмешкой.

– Вот сразу после доклада его и арестуем.

Мне это нужно для проверки одной из теорий научного материализма, Семён Денисович. До шестнадцатого мы с тобой не увидимся, связь если понадобится, то только через Власика лично. До свидания, товарищ Игнатьев!

Попрощавшись с Игнатьевым крепким рукопожатием, и поручив его заботе Власика, Сталин принял следующего тайного посетителя. Павел Анатольевич Судоплатов был одним из немногих, кто не робел в присутствии Вождя. Не наглел конечно, Сталина он уважал, но не как остальные с боязнью, а скорее с любовью, как младший брат уважает старшего. Некоторые вольности младшему брату позволительны, особенно наедине, Сталин эти отношения принимал, приветствовал он главного диверсанта радушной улыбкой.

– Здравствуй, Павел Анатольевич, догадываешься, зачем тайно зван?

Судоплатов отреагировал соответствующе, ответил бодро и весело.

– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович. Догадаться тут не сложно, раз зван тайно, значит Берия вляпался. Грузинские дела?

– Мингрельские, но не только. Судя по всему он закусил удила и ничем хорошим это не кончится. Но с Берией разберётся Игнатьев, тебя я по другому делу пригласил. Присаживайся, Павел Анатольевич, чайку попьём и думу подумаем, как нам дальше жить.

Собственноручно разлив чай в два стакана, Сталин принялся набивать трубку. Такая показная забота напрягла Судоплатова, вальяжная улыбочка стёрлась, появилось выражение неуверенности.

"И куда это меня так заботливо вербуют?" Павел Анатольевич мыслил привычными категориями и не ошибся.

– Как ты думаешь, почему мы не осудили Жукова?

– Думаю, что по нескольком причинам. Во первых - это несмываемый позор на всю страну, Маршал Победы и мародёр, во вторых - это могло вызвать нездоровые шевеления в армии, в их глазах проделки Жукова незначительны, ну а в третьих, тогда ведь не одного его придётся привлекать - ниточка потянется, а это тоже фактор раздражающий очень многих.

– Способен ли товарищ Жуков на военный мятеж? При определённых обстоятельствах, допустим, в случае моей внезапной смерти?

Сталин взглядом требовал ответа, а не отмазок, и Судоплатов это понял.

– Так точно, товарищ Сталин. Маршал Жуков чрезвычайно амбициозен, в этом он пожалуй превосходит самого Тухачевского. С такими амбициями он обязательно полезет решать политические вопросы привычными средствами, а армия его скорее всего поддержит, военными он действительно любим. Да и в народе он скорее всего второй после вас, по моим личным наблюдениям. Шансы у него отличные, и он это безусловно понимает.

–

Шансы отличные, тут ты прав. А что, по твоему, Жуков будет делать придя к власти? Пойдёт ли это стране на пользу, или нам лучше заранее озаботиться решением этой проблемы, так сказать, за рамками социалистической законности?

– Делать он будет то же самое, что и Наполеон Бонапарт, Иосиф Виссарионович. Проблему конечно лучше решить заранее, кандидат в императоры не должен всерьёз расчитывать на защиту социалистической законности.

– Вот и пусть товарищ Жуков своей смертью послужит своей стране, пусть он погибнет на боевом посту от рук, к примеру, украинского националиста снайпера.

Судоплатов оценил красоту комбинации, в его глазах горел неподдельный восторг "Надо же, как всё просто, а в то же время гениально - снайперская винтовка, и вали издалека хоть Жукова, хоть Черчиля... А может не палить такую прорывную методу на какого то Жукова?..."

– Так точно товарищ Сталин! Одно уточнение, националиста прямо в Одессе подобрать, первого попавшегося, или кого то специально поискать с целью дальнейшей "игры"?

– Вот и подумай, я тебя сильно не тороплю, помирать пока не собираюсь.

Сталин мрачно усмехнулся, видимо чему то своему, какому то одному ему понятному чёрному юмору, глотнул чаю и продолжил.

– После ареста Берии, Игнатьев возглавит МВД, а ты планируй на его место в МГБ. Служба знакомая, так что тебе и карты в руки. Проклятые империалисты не оценили нашей доброты, пожалуй мы подумаем над воссозданием Коминтерна. Справитесь, товарищ генерал-лейтенант?

Судоплатов вытянулся по стойке смирно, в глазах его горел неподдельный восторг.

– Так точно, товарищ генераллисимус! С капиталистами нельзя по доброму, они на поверку оказались ничем не лучше фашистов.

– И ещё одно, 16 декабря будет арестован Берия, будь в это время в центральном аппарате МВД и понаблюдай за реакцией, а понадобиться, так и силу примени. До шестнадцатого, если экстренно понадобится связь - обращайся только лично к Власику, он предупреждён. До свидания, Павел Анатольевич, надеюсь, до семнадцатого обойдёмся без сюрпризов.

12 декабря 1952 года, Кабинет Сталина

К полудню, когда Иосиф Виссарионович Сталин вошёл в свой рабочий кабинет, в приёмной его уже ожидали глава советского правительства Георгий Максимилианович Маленков и министр иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский. Странная, хоть и кратковременная болезнь Вождя, когда он наотрез отказался показываться врачам, а принять согласился лишь своих детей, породила множество самых разных версий, вплоть до самых печальных, но бодрый вид товарища Сталина, всех их решительно опроверг. Министры даже переглянулись от неожиданности, Сталин, как им показалось, помолодел лет на десять. Поздоровались, расселись.