Горячие дозы (сборник)
Шрифт:
Ей было тринадцать. Стройная хрупкая фигурка балерины гармонировала с маленьким личиком и огромными карими глазами. Она носила короткую стрижку, и казалось, черные волосы делают ее белую блузку еще белее. Ее ладонь была холодной и влажной. Мелинда Ли повернулась к Паркер, кивнув ей, и сказала:
– Моя мать ожидает вас в гостиной. Следуйте за мной, пожалуйста. – Она неуверенно улыбнулась. – Она не очень хорошо говорит по–английски, я могу остаться и переводить, если хотите.
– Да, пожалуйста, – ответила
Гостиная размещалась справа от холла. Миссис Ли сидела перед камином в сделанном под старину дубовом кресле–качалке. На ней был толстый черный свитер, а ноги окутывала черная ажурная шаль. На каминной полке стояла фотография Кенни Ли. Все в доме казалось новым: ковры, мебель, даже краска на стенах была совсем свежей. Миссис Ли сидела с закрытыми глазами. Дочь что–то тихо сказала ей, она подняла голову и слегка поклонилась полицейским.
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Паркер выбрала резной деревянный стул рядом с письменным столом у окна. Уиллоус сел в высокое кресло у камина напротив вдовы Ли. Он вынул блокнот.
– Простите, что вынуждены беспокоить в такие трудные для вас дни, миссис Ли. Надеюсь, это не займет много времени.
– Главное, чтобы убийца был найден. – Голос Мелинды – почти шепот – был как у провинциальной актрисы, произносящей трагическую реплику из плохого спектакля. Паркер пристально посмотрела на нее, и девочка залилась краской.
– Основная трудность заключается в том, – продолжал Уиллоус, не давая себя перебить, – что у нас нет мотива преступления. Были… У вашего мужа были крупные суммы в банке?
Миссис Ли подняла на дочь вопросительный взгляд. Мелинда тихо сказала ей что–то по–кантонски. Женщина покачала головой, и за нее ответила дочь:
– Мы обсуждали этот вопрос. Кроме денег, которые требовались на содержание дома и на ежедневные расходы, все остальное шло на нужды газеты.
– Насколько нам известно, ваш отец играл в азартные игры, это правда?
– Да, в маджонг [12] , – быстро ответила Мелинда.
Миссис Ли разрыдалась, уткнувшись лицом в носовой платок.
12
Маджонг – старинная китайская игра.
Мелинда не обратила на это внимания.
– Он был членом общества и отлично играл. Я видела. Он выигрывал гораздо чаще, чем проигрывал. Иначе он не любил бы так эту игру. Но ставки у них были маленькие.
– А вы не могли бы уточнить, какие именно.
– Он говорил мне, что за весь вечер было невозможно проиграть больше пяти – десяти долларов.
– Он часто играл?
– Каждую среду, по вечерам.
– И этим его любовь к азартным играм ограничивалась? А как насчет бегов?
На лице Мелинды промелькнуло
– На лошадей он деньги не ставил? – пояснила вопрос Паркер.
– Нет, никогда. Кроме маджонга папа никогда ни во что не играл. Он не курил и не пил спиртного. Газета отбирала у него столько сил. Он был очень трудолюбивым человеком.
Миссис Ли перестала плакать. Уиллоус бросил взгляд на Паркер. Что–то происходило между Мелиндой и ее матерью. Что–то между ними было. Ему захотелось поговорить с ними по отдельности. Паркер интуицией ощутила это.
– Мелинда, не покажешь, где кухня? Очень хочется пить.
Мелинда взглянула на нее.
– Да–да, конечно. – Она быстро сказала что–то матери по–кантонски и вышла вместе с Паркер из комнаты. Уиллоус заметил, что женщина слегка прищурилась. Интересно, что сказала ей Мелинда? О чем предупредила?
Уиллоус пододвинулся вместе с креслом поближе к миссис Ли.
– Трудность расследования в том, что нет мотива преступления, – напрямик сказал Уиллоус.
Миссис Ли смотрела на него ясными глазами.
– Если вашего мужа убили, значит, была причина, – продолжал он, – может быть, долг, который он сделал и не мог или не хотел платить. Или отказался сотрудничать с кем–то, или опубликовал какую–то статью, или, наоборот, не опубликовал… Вам известно значение слова «вымогательство»?
Миссис Ли снова разрыдалась. Вслух, громко.
Уиллоус ждал.
Она встала. Черная шаль упала на бледно–зеленый ковер. Она медленно подошла к письменному столу, открыла верхний ящик и вынула из него конверт. Тихим и дрожащим, каким–то пергаментным голосом она сказала:
– Он позвонил в воскресенье, десятого, мой муж. Мне показалось по голосу, что ему больно. Он сказал мне, что его похитили и требуют за освобождение двести пятьдесят тысяч долларов.
Миссис Ли закрыла ящик стола и медленно вернулась к креслу–качалке. Уиллоус подал ей шаль. Он не мог оторвать взгляд от конверта, но боялся обнаружить свое нетерпение.
– Муж говорил монотонно, как будто его накачали наркотиками. Всего несколько минут. Он не отвечал на мои вопросы и запретил обращаться в полицию. А еще он сказал, чтобы я не платила похитителям. Ни одного пенни.
Она отдала конверт Уиллоусу. Он взял его двумя пальцами за уголок.
– Когда он сказал мне, чтобы я не платила, я услышала отчаянный крик, и трубку положили, – продолжала миссис Ли, глядя на конверт в руках Уиллоуса. – Он не хотел, чтобы я сообщала в полицию, но я уже успела это сделать. И тогда я позвонила инспектору Уилкоксу и сказала, что мой муж вернулся, все в порядке.
– И больше вы ничего о нем не слышали? – спросил Уиллоус, сделав сочувственный жест.
– Звонков больше не было, но через два дня утром я обнаружила в почтовом ящике этот конверт.