Горячие дозы (сборник)

Гоуф Лоуренс

– Теперь твоя очередь, – сказал Гэри. – Твоя очередь, если ты сам того захочешь.

Оскар плакал, прислонившись к стене.

Гэри сделал знак Фрэнку, и тот помог Нэшу подняться.

Гэри подошел и потрепал Нэша по щеке.

– Скажу тебе то же самое. Или ты его убьешь, или мы убираем вас обоих. И у тебя три дня, чтобы вернуть мой товар, или Фрэнк придет за тобой. Убьет тебя, понял?

Нэш кивнул. Оскар все еще плакал, и, судя по тому, как он это делал, он так и не сможет остановиться.

– Я пойду приму душ, а потом лягу в постель и

посмотрю телевизор, – сказал Гэри Фрэнку. – Дай мне знать, когда вернешься, о'кей? Иначе я буду беспокоиться всю ночь.

– О'кей, – ответил Фрэнк.

Оскар начал что–то кричать Гэри Силку, но трудно было понять, что он хотел сказать. Это было похоже на то, как говорят дети. Совсем невнятно. Что этому парню было необходимо, так это переводчик. И еще кто–то, кто вытирал бы ему нос. Гэри передал Фрэнку рулон широкой липкой ленты. Фрэнк схватил Пила за волосы и заклеил этой лентой его рот. Пил продолжал рыдать, захлебываясь в крови.

А Пэт Нэш теперь выглядел совсем другим. Гэри мысленно восхищался им, когда тот стоял здесь тихо, будто вспоминая все, что здесь произошло. А ведь был момент, когда Гэри подумал, что неплохо было бы убрать и Нэша тоже. Но бизнес есть бизнес, так принято говорить.

Вот если он вернет героин обратно, ну, тогда можно будет подумать, что с ним делать. Теперь все зависело от Пэта Нэша.

Глава 4

У констеблей Криса Ламберта и Пола Фэрта выдалась хорошая смена. Был конец августа, и погода стояла такая, что грех желать лучшей – голубые небеса и легкий ветерок. Было еще рано, начало восьмого. Температура уже поднялась до семидесяти по Фаренгейту, движения на улицах почти не было, воздух был чист и свеж. Смена шла к концу, а им так и не пришлось заниматься ни пьяными, ни проститутками, ни лунатиками. На заднем сиденье патрульного автомобиля было полно жратвы. И они могли без помех обсуждать бейсбольные дела вообще и шансы команды «Блю Джейс» в частности.

Так или иначе, это была чудесная смена. Только вот разгорелся спор, где им позавтракать.

– Я бы съел гамбургеры у Макнагетта.

– Никто не ест гамбургеры на завтрак, Ламберт.

– Я ем. С соусом.

Тяжелая кожаная сумка для наручников за спиной мешала ему. Иногда он действительно верил, что полицейская униформа, такая тяжелая и с таким неудобным оснащением, придумана специально, чтобы улучшать осанку. Он сел попрямее.

– Давай перекусим «У Хуаниты».

– Но они откроются только в одиннадцать.

– Для нас откроют.

Фэрт сделал гримасу.

– Да брось ты! Какой это завтрак?

В кафе «У Хуаниты» подавали острую мексиканскую и калифорнийскую еду. Ламберт был известен своим неумеренным аппетитом и способностью есть все, что угодно, а у Фэрта был слабый желудок.

– Ну давай бросим жребий, пусть решит леди Удача.

Фэрт подозрительно взглянул на Ламберта.

– Моя монета или твоя?

– Все равно.

Фэрт порылся в карманах, нашел монету в четверть доллара и положил ее на ноготь

большого пальца.

– Скажешь, когда монета будет в воздухе.

– Давай!

Фэрт подбросил монету. Она ударилась в обивку потолка и упала на пол кабины.

– Решка, – посмотрев, сказал Ламберт.

Фэрт забрал монету и нахмурился.

«У Хуаниты» Фэрт не мог заставить себя съесть ничего, кроме нескольких чипсов и салата. Но тем больше доставалось Ламберту, который быстро набивал живот, запивал еду минеральной водой «Перрье» и мечтал только об одном: быть детективом, чтобы можно было пить пиво на службе и никто бы об этом не знал.

Ламберт осмотрелся вокруг, разглядывая интерьер кафе. На стене было изображено огромное ярко–желтое солнце. А рядом нарисован бледно–голубой месяц, а вокруг были разбросаны звезды из блестящей бумаги.

Повсюду группками были расставлены фигурки из папье–маше с розовыми лицами и черными глазками. Они казались смешными, но что–то человеческое в них было. И Ламберт восхищался искусством художников. Он помахал рукой владельцу кафе, темному, грузному человеку с усами, похожими на крылья, и всегда улыбающимися глазами.

– Сколько мы должны, приятель?

Хозяин сделал протестующий жест.

– Ничего, ни единого песо. Ваш приход – подарок для меня.

– Для кафе, вы имеете в виду? – Ламберт нахмурился. – Нет, так не пойдет. Мы обязаны рассчитаться.

– Правильно, – согласился Фэрт.

Ламберт посмотрел на него. Фэрт же глядел куда–то в сторону. Ламберт достал бумажник, открыл его и с удивлением стал рассматривать его содержимое.

– Эх, а я–то думал, что у меня в запасе двадцатка. Не возражаешь, если я заскочу к тебе в следующий раз, друг?

Фэрт отпер бело–голубой патрульный автомобиль, уселся и отворил Ламберту дверцу изнутри. Тот уселся и начал ковырять в зубах зубочисткой с запахом мяты.

– Зачем ты это делаешь?

– Хочу, чтобы зубы были в порядке.

– Нет, я имею в виду совсем другое. Этот самый хозяин «Хуаниты», или как она там называется, никогда не получал от тебя ни монеты даже и в четверть доллара, ни песо, ни даже паршивого автобусного билета, и вы оба об этом знаете.

– Мексиканцы очень вежливые люди, – засмеялся Ламберт. – Надо уважать их привычки. – Он выплюнул в окно кусочек зеленого перца, громко рыгнул, и весь его вид выражал удовольствие.

Фэрт вел патрульную машину на восток от Робсон, мимо шикарных магазинов и салонов мужской одежды, бесчисленного множества национальных ресторанов и маленьких кафе, где продают сладости. Мимо галереи искусств, Дворца правосудия и Робсон–сквер. Доехав до Гренвилл, он повернул направо. Было без четверти восемь. Солнце уже поднялось и палило жарче, уличное движение становилось более напряженным. Ламберт поднял стекло, спасаясь от дизельных выхлопов. Они повернули направо по Дэви, а потом налево, выехали на внутреннюю полосу движения и направились по Хоув–стрит к Гренвилл–Бридж, мосту, соединяющему южные районы с центром города.