Горячие и нервные
Шрифт:
– Что? – Он снова подался вперед. – О чем ты?
Она тоже сделала шаг вперед, дерзко вздернув подбородок.
– О чем я?
– Черт побери, когда я перешагнул твой порог, ты встретила меня такой убийственно холодной улыбкой, что обоим стало ясно, как было бы хорошо, если бы ты обратилась к кому-то другому, а я был бы в каком-нибудь другом штате, и чем дальше, тем лучше. Поэтому к чему это все?
– Я имею в виду хорошие манеры.
– Гм… позволь мне говорить напрямик. Когда ты соблюдаешь формальности, ты воплощение этикета, но когда я пытаюсь быть любезным, то я продавец
Он никак не ожидал получить в ответ широкую очаровательную улыбку.
– Нет, не так, просто когда я одна соблюдаю формальности, то это естественно. Тебе же лучше держать свои чувства ко мне при себе.
Черт! Он снова смерил расстояние между ними, подумав, что прижать ее к этой двери было не такой уж плохой идеей. А если зарыться пальцами в ее волосы, целовать ее губы… Черт побери, это переходит все границы!
Засунув руки в карманы свободных брюк, он сделал большой шаг назад, словно они были два партнера в танце, которые то сходятся, то отступают друг от друга.
– Ты хочешь знать, что задело меня?
– Да. Если ты хочешь рассказать мне.
Лучи солнца, проникая сквозь большие стеклянные двери, освещали ее глаза, высвечивая золотистые искорки в их зеленой глубине. Испытывая внезапное желание дать волю чувствам, он снова шагнул назад, желая обезопасить себя от чего-то непоправимого, о чем они оба пожалеют, и спокойно произнес:
– У меня был разговор с главным детективом. Он не собирается никого искать, так как у него прекрасная возможность повесить все на твоего брата.
Это помогло ему обрести дистанцию, которой он добивался, но, видя, как веселость исчезла с ее лица, он пожалел о сказанном. Напротив, напряженное беспокойство пришло на место беспечности и заставило его почувствовать себя школьным хулиганом; вынув руки из карманов, он потянулся к ней.
И увидел, как резко выпрямилась ее спина, а лицо приняло равнодушно-вежливое выражение, которое он так ненавидел. Словно и не было этих ее слов, все еще звучавших в его голове: «Я полагаю, что для тебя было бы лучше держать свои чувства при себе. Как, впрочем, и для меня».
Черт!..
Он дотронулся до ее руки:
– О’кей. – Нежно потянув ее за собой, он направился по коридору в офис, который она предоставила ему для работы. – Давай сядем и спокойно поговорим об этом.
Усадив ее на стул лицом к столу, он обошел его и сел напротив.
– Могу я попросить Мэри принести тебе что-нибудь? Может быть, холодного чаю? Или чего-нибудь покрепче? – Он не был приучен к общению со слугами, но стал любимчиком домоправительницы после того, как вчера, беседуя с ней о Джареде, между прочим спросил, не надо ли ей в чем-то помочь. Вероятно, это дало ему некоторое преимущество. Но он знал, как никто другой, что потерять расположение гораздо легче, чем завоевать его.
Виктория просто покачала головой.
– Кстати, она согласна с тобой, – заметил он. Она непонимающе взглянула на него.
– Мэри? Ты о чем?
– О невиновности Джареда.
Это явно привлекло ее внимание, и Джон с удовлетворением отметил вспышку злости, мелькнувшую в ее глазах. Как ни странно, ей это
Она выпрямилась на стуле.
– Ты допрашивал Мэри?
– Да, мэм. А также повара и двух девушек, которые дважды в неделю приходят сюда убираться. Да, и садовника. – Он осадил ее улыбкой, которая, без сомнения, должна была разозлить ее еще больше. – И если не считать садовника, который еще сердится на Джареда за то, что тот переехал машиной его любимый георгин, все согласились, что мальчишка никого не убивал. Клялись, что он и мухи не обидит.
– Я же говорила тебе!
– Да, говорила. Но слова мало что значат для меня. Я не успокоюсь, пока дважды, а может быть, и трижды, и четырежды не проверю каждое заявление, каждое утверждение, которое слышал. За это, дорогая, ты платишь мне.
– Обязательно быть таким циничным?
– Именно. Ты хочешь, чтобы кто-то держал тебя за руку, соглашался с каждым твоим словом и жалел тебя из-за того, что случилось с твоим папашей и пропавшим братом? Если так, то пойди обратись к кому-нибудь из своих мальчиков, слоняющихся по загородным клубам. Но ты хочешь отыскать Джареда, и для этого ты наняла меня. И это означает, что я намерен совать свой нос в каждый закоулок его жизни, выуживать любые сведения, которые могут помочь, выяснять то, что он никогда бы не доверил своей сестре.
Он ждал, что она спросит, о каких сведениях идет речь, но вместо этого она выпрямилась на стуле и взглянула на него с любопытством.
– Полиция по-прежнему подозревает лишь Джареда?
– Да, разговор с инспектором Симпсоном не оставляет сомнений. – При мысли о некомпетентности копов раздражение вспыхнуло в нем с новой силой.
– Тогда объем твоей работы возрастет.
Он уставился на нее.
– Почему?
– Я не понимаю, почему детектив, закрывает глаза на то, что существует немало людей, которые желали смерти моему отцу. Поэтому придется тебе присмотреться к ним.
Я дам тебе десяток имен для начала, чтобы ты мог приступить безотлагательно.
– Это не лучший способ тратить деньги. Это будет дорого стоить и не обязательно принесет желаемый результат. Моя задача – найти твоего брата.
– Меня не волнуют деньги. Полиция не выполняет свою работу, поэтому я хочу, чтобы ты занялся этим.
– Ты должна понимать, что я не имею права требовать, чтобы кто-то отвечал на мои вопросы. Если люди не захотят отвечать мне, то я не смогу заставить их. Поэтому частных детективов редко привлекают для расследования дел об убийстве. У нас нет ни юрисдикции, ни контакта с полицией.
Она подняла на него глаза, и на ее губах заиграла легкая улыбка.
– Но ведь ты это сделаешь, правда?
Он колебался, затем пожал плечами:
– Если ты хочешь. Тори. Черт побери, мне это нравится. – Отклонившись на спинку стула, он изучал ее. – Это твои деньги, конечно, но если ты не хочешь, чтобы все твои сбережения перетекли мне в карман, тебе стоит подумать, как ввести меня в твой круг. Я не очень-то похож на тех типов, что обитают в привилегированных клубах.
Она обдумывала его слова минуту-другую.