Горячие точки
Шрифт:
«Авантюра», – признаюсь самому себе, но решаюсь сыграть в русскую рулетку.
Оглядываю кабинет. На рабочих местах лишь мои сослуживцы Оксана Кузина и Татьяна Павлова, мужчины курят. Обычно говорят: послушай женщину и сделай наоборот. Как ляжет карта, если вскрыть колоду?
Почувствовав мой пристальный взгляд, женщины молча вопрошают: что-то хотите спросить?
Спрашиваю:
– Да или нет?
На меня смотрят с непониманием, но в конце концов единодушно «советуют», желая, конечно же, лучшего:
– Пусть будет «Да»!
Послушай женщину и сделай
– Пусть будет.
Набираю телефон Гондусова, напрашиваюсь в заместители. Тот не верит, пытается напомнить, что я получил в тех краях...
А мне главное – чтобы о поездке не узнали жена и родители. Уж они-то не пожелают ни принимать, ни понимать никакие аргументы. Да и есть ли они, кроме моего внутреннего состояния?
– Скоро выборы, – начинаю забрасывать удочку дома за ужином. – Предлагают войти в предвыборный штаб генерала Николаева...
– Тебе это надо? – интересуется жена.
– Думаю, да. Посмотрю изнутри, как и что делается в предвыборных технологиях. Только вот ехать далековато – Камчатка, Сахалин, по всему Дальнему Востоку.
– А почему туда?
Но как раз фамилия генерала А. Николаева выбрана не случайно, хотя он лично и баллотируется в Москве:
– Так он же бывший пограничник. Вот по всем дальневосточным заставам и поедем. Но минимум на два месяца.
Жена завидует: посмотрю такие благодатные места. В конечном итоге соглашается на поездку и лишь просит купить ей пимы, ходить зимой по снегу.
Куплю.
С генералом Николаевым и влетаю в историю буквально через неделю. Оказалась возможность позвонить из штаба объединенной группировки войск домой, а мне радостную новость: звонил Юрий Александрович Виноградов, президент Международной ассоциации писателей баталистов и маринистов, хотел пригласить на вечер, где он будет вручать медаль К. Симонова генералу... А. Николаеву. Узнав же, что я как раз «агитирую» за него на Дальнем Востоке, обрадовался:
– Я ему при вручении и скажу, что мой первый вице-президент с группой ведет сейчас агитационную компанию за него. Как все к месту!
Представляю лицо генерала, ни сном ни духом не ведающего, что кто-то где-то прикрывается его именем...
Успеваю поймать по телефону Виноградова, умоляю молчать о моей персоне.
Только слух уже пошел среди знакомых о моем «агит-шоу», и когда на аэродроме в Моздоке я случайно столкнулся с корреспондентами своего бывшего журнала «Советский воин», у тех от удивления глаза полезли на лоб:
– Вы здесь? А нам на редколлегии сказали: все, Иванов тоже сломался, за три тысячи «баксов» полетел на Дальний Восток протаскивать какого-то «быка» в Госдуму.
А я за пятьдесят пять рублей командировочных мотался по Чечне, вслед за войсками подбираясь все ближе и ближе к местам, где меня взяли в плен. Писал про восстановленные мосты, про сев озимых, начало занятий в школах, об обнаруженных зинданах, горящих нефтяных скважинах, освобождении из плена людей. И добрался-таки до той самой дороги, где три года назад была остановлена наша «Нива». Вышел на нее из автомобиля
Вместе со сдержанным удовлетворением получил и бессонницу. Прошедшее оказалось слишком памятно и близко, оно никуда не исчезало, и потребовалось лишь малое напоминание, чтобы все всколыхнулось, пустило волны. Ложусь спать, закрываю глаза – и сразу ямы, ямы, ямы. И нет никакой уверенности, что мне удастся из них когда-либо выбраться. Удивился: почему нет согласованности между нервами и душой?..
При первой оказии приехал в здание налоговой полиции Моздока, куда меня привозили сразу после освобождения. Лариса, секретарша, вспомнила меня сразу, лишь я изобразил бороду и худобу. Как и прошлый раз засуетилась с чаем.
Начальник отдела Петр Ильич Цараков перешел служить в МВД, стал заместителем начальника городской милиции, но примчался сразу, лишь вышли на его мобильник. Распорядился, где будем ужинать. Познакомил с братом, родными.
Увиделись и с Бауди, проводником – он сам разыскал меня во Временной администрации Чеченской республики. Привез домой, усадил за стол, и первый тост мы подняли за Евгения Расходчикова и Геннадия Нисифорова. Геннадий к этому времени перешел на службу в органы юстиции, стал генералом. Не обошла офицерская звезда и Евгения Расходчикова, который возглавил Управление физической защиты налоговой полиции и на его плечи также легли генеральские погоны. После моего возвращения из этой второй чеченской командировки он будет назначен старшим группы по воссозданию налоговой полиции Чечни и тоже уедет в наши «родные» края.
– Возьми меня с собой, – попытался напроситься я в его группу.
– Понимаешь, мне там работать нужно будет, а не заниматься тобой, – отшутится Женя. – Ты вышел из доверия. Давай лучше ошибки исправим.
Он шел с документом в корректорскую группу к Елене Павловне Шастиной, в буквальном смысле вычищающей в документах наши грамматические и стилистические неточности. Только и она ведь бессильна удержать нас от ошибок, которые мы допускаем в жизни. Да и не подпадают зачастую наши поступки под четкие правила, а в русском языке достаточно много исключений... К тому же на пятилетний юбилей освобождения Евгений подарит мне каску, намекая: не суй свою голову куда не следует. А уж если лезешь – то береги ее.
Но мы сделали вдвоем с Владимиром Гондусовым «Чечню свободную». Сами собирали материалы, сами писали их, редактировали, набирали на компьютере, макетировали, везли дискеты в Минеральные Воды в типографию. Привозили номер и сами распространяли его по освобожденным районам. Тираж – двадцать тысяч, периодичность – два раза в неделю. Вот тут воистину белке в колесе позавидовать можно было. Как постоянно подчеркивал редактор, среди войны, беженцев, недоверия мы должны были делать газету с добрыми вестями и хроникой возрождения. Это мне-то – вместо мщения...