Горячий Декабрь
Шрифт:
– Тебе-то откуда знать, Волк? Ты сам женатым не был и не знаешь, каково это, выбрать себе спутницу, любовницу и друга в одном лице.
– Долбоебизм какой-то! Нельзя дружить с тем, кого трахаешь. Нельзя – и все тут. Иначе бы кругом были одни пидарасы заднеприводные…
– Ха. Необязательно быть заднеприводным, чтобы быть пидарасом. Шувалова помнишь?
– О, скажешь тоже! Пидарасина! Король всех пидарасов…
– Ага, а с ориентацией у него все норм.
– Ты с темы съехал, в курсе? Все,
– Ну?
– У вас, кажется, разлад намечается. Нет ничего лучше, чем в такой острый момент перепихнуться с другом мужа или с подружкой жены. Мстя в квадрате. Мой член сейчас как леденец для сладкоежки… Как сладкий нектар для…
Слушать не стал!
Вылез, хлопнул дверью, показал другу кулак.
Заболтал меня, нахрен! А я, тем временем, беспокоюсь крайне сильно.
Вошел твердым шагом. От взгляда, полного напряжения, даже хваленые решетки на двери едва не оплыли.
– ГДЕ?
– Добрый вечер. Мартина Энгельсовна… у нас… – едва слышно пробормотал полицейский с чайником в руках.
При виде меня он поспешил юркнуть подальше с глаз.
Второй же вздохнул едва заметно, но остался на месте, представился. Я снова не запомнил его имени и звания.
– Где моя жена?
– Пришлось задержать Мартину. Было много свидетелей, есть заявление!
Людка, шкура… Сказал же, забери заявление! Не хочет по-хорошему?
Однако развернуться во всю ширь моему возмущению не удалось.
Позади послышался стук каблучков.
– А вы кто? – с интересом спросил полицейский, посмотрев мне за плечо.
– Ситцева Людмила Евгеньевна, – раздалось за моей спиной.
Я обернулся.
– Что-то ты не больно торопилась, Людмила.
– Одеться надо было. Такси ждала долго! – отозвалась она, приложив платочек к покрасневшему носу. – Я хочу забрать свое заявление.
– Так вы его только подали! – удивился полицейский с чайником.
– Анатолий, помолчи! – шикнул первый.
В руках Анатолия чайника уже не наблюдалось, но я все равно окрестил его про себя Чайником.
– Подала заявление, все верно. Но вопрос урегулировали мирным путем. В заявлении больше нет необходимости, – грустно произнесла Людмила.
Она посмотрела на меня затравленным взглядом, будто снова жаловалась, как давеча, когда помочь просила, готовая на все.
– Хорошо. Вот вам ручка, вот вам бумага. Напишите, что хотите отозвать заявление, что претензий к уважаемой Декабриной Мартине Энгельсовне не имеете, и можете идти. Я продиктую, что писать…
Я решил подождать. Проконтролировать, чтобы все было записано и чтобы Людки след простыл в момент, когда буду забирать Манюню. Не ожидал я, что она машину спалит… Мало ли… Вдруг кинется космы Людмиле
Людмила села за скрипучий стол, схватилась за ручку, готовая под диктовку писать, и вдруг уточнила:
– А обязательно писать, что я не имею претензий к «уважаемой Мартине»? Вот это слово «уважаемая»… Обязательно?
Я метнул в сторону Ситцевой тяжелый взгляд, она съежилась, вжавшись в стул. Мент, под чью диктовку она писала, мгновенно понял намек, ткнув пальцем в лист:
– Рекомендую написать слово «глубокоуважаемая»…
А молодец он, смышленый! Хорошо схватывает… Хоть и мент, но на человека похож! Даже с мозгами…
Людмила быстро начиркала, что от нее требовалось, еще раз посмотрела на меня печальным взглядом, только раздражала меня больше и больше.
– Иди уже, – поморщился я.
– Георгий, так не должно было случиться.
– Вот только не надо, а… Святоша, блять. В красных стрингах. Шуруй живее отсюда!
Убедившись, что Людмила вызвала такси и уехала, я обратился к шустрому.
– Моя жена. Где она? В камере закрыл? Отвечай!
От грозного голоса шустрый чуть побледнел.
– Помилуйте, – прохрипел он. – Разве я позволил бы себе предложить даме камеру? Это чистый кабинет! – махнул рукой.
– Кабинет.
– Да, кабинет начальника. Пришлось постараться, чтобы не привлекать лишнего внимания к вашей супруге. На нее еще и генерал, знаете ли, зуб заточил…
Не поверил своим ушам.
Генерал?!
– А этот петух старый на что жалуется?! Каким боком он вообще… к моей жене?! – рявкаю, стиснув кулаки.
– Если я расскажу, не поверите. Давайте я покажу. Есть видео. Только никому не говорите, что оно у меня есть, – добавляет мент шепотом.
– Показывай уже!
Я несколько раз видео пересмотрел. Клянусь.
Испытал весь спектр эмоций и выдал целую порцию емких выражений от «Ох, бля…» до «Ебать, шикардос!»
На видео была она – моя. Манюня… Колошматила лысого пузатого генерала по лысой башке черным дилдо и выговаривала ему о приличных женщинах, матерях семейства, которых трогать нельзя, и вообще им отдохнуть иногда тоже хочется! Нечего свои кривые руки тянуть.
Моя…
Не просто импульсивная и жаркая. Огнище, блять. Просто огнище!
Удивился. Загордился. Возбудился.
Моя женщина!
Посмотрел на дежурного.
– Перешли мне. Живо! – назвал свой номер.
Это видео должно быть в моей коллекции. Только МОЯ такое отчебучить могла, не без помощи своей подружки, конечно. Но все же…