Горячий Декабрь
Шрифт:
– Или с Людкой. У блядюшки телефон до сих пор недоступен, а дома ее нет, я проверила!
– Или с Людкой. Нет, я все же ему напишу! – снова наполняюсь решимостью, взяв в руки телефон. – Ой…
– Что такое?!
– Я Гоше голосовое записала, – лепечу, смотря на значок отправленного голосового сообщения.
Еще и прочитанного!
– Когда успела?! Что ты там записала?
Наверное, пока думала, что сказать, сама не заметила, как палец скользнул вверх, на запись.
Ставлю на воспроизведение, слушаю
«Нефиг об меня ноги вытирать. Я тебя еще хочу, но уже не так, чтобы очень. Верность – важнее всего! Если ее нет, то и говорить не о чем… – пауза. – И вообще, мужиков хватает! Не ты один с членом в трусах!»
– И он уже послушал! Записывает ответное… Нет, не записывает… Снова записывает.
Пять минут примерно я наблюдаю, как то появляется, то исчезает значок аудиозаписи. В итоге Гоша присылает короткое текстовое сообщение из двух символов: «Ок».
– Ок?! Что за нафиг? Ок… Ну и пошел ты! – выпаливаю в сердцах. – Ок, значит, ок.
– Мамань, тебе тем самым дали добро на блядки.
– Вот что ты меня передразниваешь?! Манюней Гоша меня называет, а не маманей!
– Тьфу. Пусть избавляется. Другую Манюню поищет, а эта рыжая красотка… – Ритка опрокидывает в себе еще стопарик и взвизгивает, поморщившись счастливо. – Эта рыжая красотка прямо сейчас вспомнит, что такое каблуки, и отправится на поиски новой любви!
Глава 3
Я не хотела надевать каблуки, потому что ноги в конце дня ныли.
Я не хотела и отправляться на поиски новой любви, не избавившись от старой, что сидела занозой в сердце.
Но для профилактики – пошла. Еще бы я не пошла, после трех дополнительных стопок коньяка!
Во мне после выпитого обида растворилась в крови и в решимости все исправить, а то, что исправлению не поддается, – сломать. Основательно!
Так что… Я решительно раскрыла дверцы гардероба и надела платье, которое Людмила мне советовала не покупать!
Шлюшеское, говорила она.
Муж тоже его как на мне во время домашней примерки увидел, так озверел!
Сначала озверел в хорошем смысле этого слова, секс у нас был просто бомбический, а потом он сыто меня поцеловал и запретил надевать это откровенное платье. Еще выкинуть посоветовал.
Я мужа не ослушалась. Выкинула.
Выкинула платье с основной полки на верхнюю дополнительную.
Красивое белое платье, наискосок, одно плечо открыто целиком, на втором – гордые воланы.
Короткое.
В таком, если присядешь, попа будет прохлаждаться на том, на чем присела.
В общем, в здравом и трезвом уме я бы такое платье в люди без сопровождения Декабрина ни за что бы не надела.
Но после коньяка я с чего-то решила, что
– И помаду – красную! – посоветовала подруга.
Я накрасилась.
Посмотрела на себя в зеркало:
– Ну ты и выпендрилась, Мартина! – сказала своему отражению.
При виде меня подруга завизжала довольно:
– Украдут! Гарантирую, что тебя сегодня украдут! Так тебе, Гоша, и надо! Пусть крадут… Счастье не ценил. Все. Поезд ушел!
Для начала мы с Риткой отправились в бар. Подруга всю дорогу в такси рассказывала мне, какое сногсшибательное впечатление я произведу. Но в нашем любимом баре сегодня праздновали девичник, а все остальные гости сидели по парочкам за столиками.
Потолкавшись немного возле барной стойки, мы решили переместиться куда-нибудь в другое место.
Я улыбалась через силу. Вроде был у меня запал, но как-то быстро он выветрился.
– Давай просто погуляем? – предложила я.
– Все что захочешь!
После выхода из бара мы с Риткой дружно цокали каблуками по влажной брусчатке и шли… в… куда глаза глядят! Просто шли, болтали обо всем на свете.
Кажется, я выбрала не самый удачный день для рандеву. Вторник…
Нам встречались прохожие, но все спешили по своим делам. На нас почти никто не обращал внимания. Косились, конечно! Но воровать меня никто не спешил.
Ритка включила свой плейлист под названием «на случай разбитого сердца и прочего любовного пиздеца», поставила музыку погромче и сунула телефон в карман.
Я держалась за ее локоть, слушая, как подруга подпевает:
По барам, я твоя кара,Я твоя карма, ты найдёшь в толпе мой типаж!Ты подкатил, и она запала,Но это вновь не я, а мираж…– Ритка, пой потише! На нас косятся!
– Подожди, ну еще одну! Вот… Еще одна! Самая любимая… Ну же!
Под грустный дэнс я отпускаю нашу любовь.Только здесь я оттанцую всю свою боль.Как в паутине большой сети,Ты рассыпаешься в памяти…Подруга подпевала, подмахивая бедрами. У меня же слезы к горлу комком подкатили, и все, никакого желания ни петь, ни плясать, ни даже материть гадкого изменщика. Я отошла, села на лавку, промокая платочком глаза.