Горячий доктор
Шрифт:
Он делает глубокий вздох, словно эта тема кажется ему опасной.
— Я думаю, нам нужно продолжить этот разговор после того, как поедим.
Мне хочется топнуть ногой.
— Нет. Мы поговорим сейчас. Когда я тебя укладывала в кровать, ты сказал ещё больше вещей! Возможно, это был пьяный бред, но они казались чем-то большим, словно ты действительно открываешься мне.
Вот. Правда проливается по всему его кухонному полу, а я жду, что он заберёт ее и распорядится ей, как захочет. Все, что он может сказать, что он был пьян. Затем мы сможем спрятать все эти странные чувства под ковёр и, во всяком
Он облокачивается спиной о стойку и скрещивает руки на груди.
— Я помню все, что говорил.
Его взгляд тяжёлый и интенсивный.
Я хочу отвести глаза, но мой следующий вопрос очень важный.
— И то, что ты сказал, жалеешь об этом?
Не колеблясь и не отказываясь от своих слов. Мэтт просто уверенно отвечает:
— Нет. На самом деле, подписываюсь под каждым словом. То, что я признался тебе вчера ночью, что приревновал, когда увидел, что ты приехала с моим братом — правда.
От удивления я выпучиваю глаза.
— Ооо...
Я даже не знаю, что сказать в ответ. Могу посмеяться. Я не знаю, как выкрутиться сейчас. Да, да, какая странная ночь. Не мог бы ты положить мой омлет в коробку с собой, пожалуйста. Спасибо. Пока!
Он вздыхает и возвращается к стойке, начинает разбивать яйца в миску.
— Не могла бы ты порезать шпинат? — спрашивает он. — Прежде чем мы продолжим, мне нужно поесть.
Кого волнует шпинат в такое время?!
Но я делаю так, как мне говорят, стоя напротив него возле кухонного островка, и помогаю ему приготовить завтрак. Пью кофе и стараюсь не думать о том, что я все еще одета в модное коктейльное платье и со вчерашним макияжем. Кажется, Мэтт не против, по крайней мере, я так думаю. Я замечаю, что он изучает меня, когда доливаю кофе в свою чашку.
— Что?
Он качает головой с загадочной улыбкой.
— Ничего. Ладно, давай поедим.
— Хорошо, но сначала... Ради бога, ты должен надеть рубашку.
ГЛАВА 17
Мэтт
Не могу поверить, как сильно все испортил. Думаю, я действительно напугал ее. Бэйли сидит на самом краю стула, берет маленькие, небольшие кусочки омлета. Ее коленки трясутся под столом. Мозг девушки постоянно работает, и это понятно — за последние двадцать четыре часа много чего произошло.
Вчера я проснулся, и Бэйли в моем уме квалифицировалась, как коллега.
Но к концу вечера она стала потенциальным любовным интересом.
Я не смирился с тем, что это значит, но мы можем придумать вместе, если она наберётся смелости встречаться со мной глазами.
Когда я признался, что ревновал, что она приехала с моим братом на свадьбу, она выглядела испуганной. Ее ответ это подтвердил.
— Ооо.
Бэйли побелела. Ее глаза округлились. Я хотел быстро добавить: О, ха-ха. Я просто пошутил! Как дурак.
Сейчас она елозит свою еду по тарелке и в действительности не ест.
— Тебе не нравится?
— О, нет. Нравится!
Я наблюдаю, как она берет большой кусок и глотает его.
Не думаю, что это хорошая идея, обсуждать мои чувства в данный
— Нет! О, боже! Нет! Тем не менее, спасибо!
Верно.
Тогда давай просто посидим тут в тишине.
Через несколько напряженных, неловких минут, мы заканчиваем есть, и я загружаю посудомоечную машину. Когда заканчиваю, я поворачиваюсь и вижу Бэйли, которая стоит на пороге кухни с сумочкой и пальто. Она готова уходить.
— Не мог бы ты отвезти меня домой? Я могу вызвать такси, но решила на всякий случай спросить...
Я хмурюсь.
— Конечно. Да. Сейчас только обуюсь.
Ненавижу себя за то, что, кажется, безуспешен в этом. Ей не нужно убегать отсюда, но мне не стоит просить ее остаться. Это не такой уж и сюрприз, что Бэйли готова уйти, когда я вспоминаю события прошлой ночи. Она пришла на свадьбу моей кузины в качестве пары моего брата. Я сказал ей, что ревную. Затем очень сильно напиваюсь и бессвязно бормочу о своём разводе и одиночестве. Она не пришла в мой дом по собственной воле. Ей пришлось привести пьяного идиота. Это не удивительно, что она считает минуты, когда сможет сбежать от меня.
Я вывожу ее на улицу и открываю для нее дверь со стороны пассажира в моей машине. Бэйли благодарит меня и спешит забраться внутрь от холода. Я подхожу к водительской стороне и когда сажусь, мои колени упираются в руль. Похоже, моя машина уменьшилась в три раза за ночь.
Бэйли подавляет смех.
— О, да, прости. Мне пришлось подвинуть твоё сидение, чтобы я смогла достать до педалей.
Ее смех ослабляет узел в моем животе и напоминает мне, что еще не все потеряно. Конечно, часть меня хочет повернуться к ней на первом знаке «стоп» и откровенно сказать: «Бэйли, я нахожу тебя привлекательной и хочу попросить тебя, пойти со мной на свидание».
Вот и все. К сожалению, сомневаюсь, что она согласится.
Краем глаза наблюдаю за ней. Она барабанит руками по своим ногам, готовая выпрыгнуть из машины в любой момент.
Когда мы подъезжаем к ее дому, Бэйли поворачивается и благодарит за поездку.
— Я действительно очень признательна тебе.
Я медленно провожу рукой по подбородку.
— Это самое меньшее, что я мог сделать после того, как ты позаботилась обо мне прошлой ночью.
— Все не настолько плохо, как ты думаешь. Я та, кто просил тебя поцеловать меня во сне, помнишь?
При воспоминании об этом ее щеки краснеют.
Я должен сдерживать усмешку.
— Как я и сказал, это мило. Я знал, что ты спишь.
— Ага.
Её взгляд опускается к моим губам. Она должна выйти и пойти домой. Нам больше нечего сказать друг другу, но она не двигается. Девушка поворачивается ко мне, и я хмурю брови под вопросом.
Она такая маленькая, но все равно ее присутствие заполняет мою машину. Ее курточка до смешного розовая и пухлая. Ее щеки розовеют от холодного воздуха. Я вдыхаю и ловлю слабый аромат ее духов. Глаза Бэйли полны невысказанных эмоций. Она прикусывает свою нижнюю губу, и я не хочу, чтобы она переставала это делать.