Горячий ключ
Шрифт:
Она встала и подошла к нему:
— Что ты будешь делать, когда мы отсюда выберемся?
— Ты хочешь сказать — если мы отсюда выберемся? — Он тоже встал. — Скорей всего, будет долгое разбирательство, и если не загремлю после этого на нары, то куда-нибудь уеду. Россия велика, авось пристроюсь где-нибудь.
— И опять один?
Губы ее раскрылись, и Артем, не прикасаясь к ней руками, наклонился и поцеловал ее. Ольга прижалась к нему, и они стояли так какое-то время, неистово целуясь и забыв о тех предосторожностях, что предпринимали
— На этот раз, наверное, не один. Но это ведь не только от меня зависит…
Они помолчали некоторое время. Для любящих друг друга людей в порядке вещей строить совместные планы на будущее, и хотя объяснение почти состоялось, но разве могли они загадывать наперед, если в сложившейся ситуации от них ничего не зависело. Наконец Ольга тихо сказала:
— Надо делом заниматься, Артем.
— Да, ты права. Я сейчас пойду и посмотрю, что делают остальные. А ты за это время вынь все бутылки из ящика с водкой и поставь вместо них бутылки с керосином. А ящик мы прикрепим к камнемету, чтобы все одновременно спустить к мосту.
Он направился к мастерской, но на полпути к ней внезапно остановился. Его поразила мысль, пришедшая в голову. Он понял — странное выражение в глазах Ольги не было ни состраданием, ни жалостью. Она смотрела на него с нежностью.
Артем глубоко вздохнул, расправил плечи, но почему-то не отшвырнул, как прежде, со злостью подвернувшийся под ноги камень, а просто перешагнул через него и пошел дальше.
Услышав слева от себя голоса, он вышел к подножию горы, откуда начинался спуск к реке, и увидел Рыжкова и Каширского, копошившихся около старого кабельного барабана.
— Что вы делаете? — спросил он.
Рыжков с воодушевлением в голосе ответил:
— А это нечто вроде страховки на случай, если бандиты перейдут на эту сторону.
Рыжков наклонился, постучал камнем о камень, и Артем заметил, что он поставил барабан на клин.
— Ну и что это за страховка такая? — с сомнением спросил Артем.
— Дерево, конечно, гнилое. Барабан здесь наверняка пару лет пролежал, — начал объяснять Рыжков. — Но штука эта тяжелая и, главное, может катиться. Пройдите вниз десяток метров и увидите, для чего мы его сюда прикатили.
— Я и так знаю, что увижу, — сказал раздраженно Артем, — на самом крутом участке спуска дорога идет в узком скальном коридоре. Его пробили взрывчаткой.
Рыжков с воодушевлением продолжал:
— Барабан снизу не виден. Если бандиты перейдут на наш берег, то единственный путь для них через этот проход. Мы ждем, пока покажется первая из машин, выбиваем из-под барабана камни, и он катится вниз. Если все получится удачно, то он не только хорошенько долбанет машину, но и загородит дорогу…
Тут Артем заметил, как посерело и осунулось лицо Каширского. Профессор явно не рассчитал свои силы. Артем почувствовал, как все внутри у него буквально закипает от гнева.
— Полагаю, что будет совсем неплохо, если вы не станете заниматься самодеятельностью.
Зоолог вспыхнул.
— Но… — начал он, однако Артем резко прервал его:
— Я признаю: ваша идея чертовски хороша, но нужно было сначала посоветоваться. Я помог бы вам перекатить этот чертов барабан куда следует, а профессор пусть бы наполнял бутылки. Похоже, у него больное сердце, и, если с ним, не приведи господь, что-то случится, я отверну вам голову.
Рыжков набычился:
— Здесь каждый борется за свою жизнь как может, без скидки на возраст и здоровье. И профессор — не исключение.
— Пока я командую, он будет исключением, и сражаемся мы, повторяю, не каждый за себя, а друг за друга и за жизнь тех несчастных, — кивнул Артем в сторону горы, — которые не в состоянии сами защититься!
— Вы как знаете, Артем, — нахмурился Рыжков, — но лично я сражаюсь только за себя.
Артем, поборов новую вспышку гнева, произнес на тон ниже:
— Пока я командир — нет! И вы будете подчиняться моим приказам и советоваться со мной, прежде чем что-то предпринять.
Рыжков разозлился:
— А кто вас, собственно, назначал?
— Я! — отрезал Артем. — И не уступлю это место, даже если вы очень сильно этого захотите! Будете спорить?
— Может, и буду.
— Нет, не будете! — Артем сжал кулаки и угрожающе двинулся на Рыжкова.
В этот момент к ним подошел Каширский и примиряюще сказал:
— Я думаю, что все-таки не стоит драться друг с другом. По одному с нами легче справиться, правда, Артем?
— Ладно, ладно, — недовольно проворчал Рыжков. — Но меня не стоит покупать на всякую геройскую чепуху. «Но пасаран!», «Родина или смерть!».
Вы, Артем, — не Фидель Кастро, а я не барбудос, готовый идти на смерть за светлые идеалы. Самый светлый идеал для меня — моя собственная жизнь.
Знаю, что вы думаете точно так же, но желание выделиться из серой массы за счет собственного псевдогероизма сослужит вам, Таранцев, плохую службу.
Артем некоторое время молча смотрел на него, потом подчеркнуто спокойно произнес:
— Кажется, в этом вопросе мы с вами не сойдемся и только зря теряем время. Давайте займемся спуском камнемета поближе к мосту.
Глава 24
Спустить вниз камнемет оказалось не слишком трудной задачей. Шевцов хорошо потрудился, чтобы поставить его для транспортировки на колеса, и весь путь вниз у них занял не больше часа. Сложнее всего было выруливать неуклюжее сооружение на крутых поворотах дорожного серпантина. И на каждом повороте Артему казалось, что вот-вот появятся Агнесса или Надежда Антоновна, а то и обе вместе, с сообщением, что бандиты перешли мост.