Горыныч 3.0. Инициация
Шрифт:
— Думаю, да. Ритуал завершён, теперь всё зависит от вас.
Ожега вышла из палат и с удивлением поняла, что солнце уже село. Внутри ей показалось, что ритуал не занял более часа, а оказалось, что гораздо дольше. Сёстры, завернув своих малышей, быстро побежали по домам. Она тоже поспешила к птичнику, чтобы взять корма для своей птички-коловерши.
Глава 10
Ритуалы и их последствия
— Иди, дочка, — приобняла Оляну мама-Алёна. — Ты устала. Ступай в терем.
И Оляна правда почувствовала усталость, словно на плечи вместо шали
— А ты пойдёшь к гостям? — отстраняться от мамы не хотелось. Они долго не виделись, да и всё же стоило рассказать о Мише.
— Пойду, скоро ещё должны прибыть. Нужно помочь сёстрам. Весной вы уже будете вестами, так что среди гостей не только помощников нам на Коляду, но и сватов немало, кто приехал к вам присмотреться. Отдыхай. Утро вечера мудренее. Успеешь ещё показаться. После вашей Инициации длинный праздник будет. Семидневку, не меньше.
Оляна вздохнула. В Беловодье девушек на выданье называли вестами, по имени богини Весты — хранительницы семейного очага, которой ещё поклонялись. Будущих вест тщательно готовили бабушки и мамы, обучая всем премудростям замужества и материнства, заботе о себе и домочадцах, чтобы они стали мудрыми хозяйками и любящими жёнами.
После дня весеннего равноденствия был праздник Весты, с гуляниями, где парни и девушки, вошедшие в возраст, могли познакомиться, чтобы потом отправлять сватов или решать любовные дела самостоятельно. Впрочем, ещё до «весенних ярмарок» были и зимние смотрины: да вообще любой сход для этого подходил. А Коляда — день зимнего солнцестояния, тоже время и ритуалов, и гуляний, и гаданий, как Озара обещала. В Беловодье девушкам разрешалось выбирать по сердцу и было несколько больших праздников, когда можно встретиться с тем, кто понравился. Именно в затяжные летние «смотрины» и «игрища» у них с Мишей всё и закрутилось.
В Беловодье ритуалы ухаживания были разными. Разрешалось даже пробное летнее замужество после первого совершеннолетия, которое потом часто подтверждали свадьбой. Или не подтверждали. Впрочем, родившие даже больше ценились для замужества так как уже доказали свою плодовитость и состоятельность как женщины и матери. Бывало, что кто-то из вест не соглашался на «пробу», а ждал того самого одного-единственного суженого. А кто-то перебирал суженых и всё никак «распробовать» не мог. У всех по-разному.
Нянюшка Белава в назидание рассказывала, что тётя Блага когда-то на весенней ярмарке познакомилась с парнем. Блага ещё не была признана вестой и до её Инициации было шесть сороковников. Отправилась она туда с Браной и Бояной — родными сёстрами дяди Боеслава, вроде как за компанию, но встретила суженого. Точнее, влюбилась в какого-то парня безответно. Брана и Бояна помочь ей решили и парню тому «глаза раскрыть». Может, пригрозили, может, попросили попробовать, может, подкупили чем, но на летних игрищах тот парень вроде как к Благе женихаться подошёл. Вот только любовь у парня была к другой девушке, что и вскрылась впоследствии. А Блага после Инициации неизвестно, вернётся ли в человеческий облик или так и будет речным драконом Дуная. Вот поэтому нельзя в судьбу чужую и чувства вмешиваться. Может подобная история выйти.
У мам тоже было своё мнение: они считали некоторые свадебные ритуалы Беловодья слишком свободными и предлагали выбор между несколькими одобренными женихами, с испытаниями, как в сказках делалось, напоминая, что они не какие-то сельские девчонки, а наследницы Рода и что суженый на то и суженый, что сам придёт и сам найдётся, если позвать достойных.
Впрочем,
Коловерша пискнула и завозилась, напоминая о себе, и, очнувшись от дум, Оляна поспешила в родительский терем. Жили они рядом с каменными палатами: в хоромах по правую сторону, — так что добралась она быстро.
— Добрынка, корзину принеси, молока для питомца моего и мне поесть что-то, — распорядилась Оляна, когда проходила через подклеть, и поднялась в терем.
После изматывающего ритуала восхождение на третий этаж оказалось почти на пределе возможностей. В её покоях всё оставалось как и прежде: тепло и уютно, чуть приглушённые магические лампады, расставленные по углам, давали приятный мягкий свет, отражавшийся от белёных стен и светлой древесины, кровать, закрытая стёганым покрывалом с вышивками Змеев, кресло-качалка, украшенное искусной резьбой и забитое небольшими тонкими подушками. На столике — недочитанный роман из Яви, а рядом сложенный стопкой любимый мягкий плед из овечьей шерсти, который Оляна оставила в кресле.
Отложив книгу на полку, Оляна скрутила из пледа временное гнездо и выгрузила туда малыша. Коловерша тонко пискнула, повозилась и начала что-то старательно искать, тыкаясь слепой мордочкой.
— Сейчас, сейчас, — проворковала Оляна. — Принесут тебе поесть. Потерпи, малышка… Хм, наверное, стоит придумать тебе какое-то имя, да?
Оляна едва успела переодеться, когда шустрая Добрынка принесла всё запрашиваемое и даже сверх: ещё и маленький, скрученный из бересты рожок.
— Это поилка для котят или щенков, если вдруг мамка не кормит, — пояснила Добрынка, щербато улыбнулась и сноровисто поставила на стол маленькую плошку с прозрачно-розовыми аппетитными кусочками речнокоровьей солонины, с которой в Коляду и большим съездом гостей в Гнездо удавалось обходить традиционный зимний пост в первые девятидневки бейлетя: вот уж точно речная корова — ни рыба, ни мясо, хотя язык и головные мозги у них единственное, что по вкусу было точь-в-точь, как у обычной скотины. К солонине Добрынка принесла отварной картошки, квашеной капусты и много тёртой свеклы, кусок серого ноздреватого хлеба, а ещё заварник с травяным чаем — Оляна почувствовала аромат листьев кипрея, земляники, вишни и сушёной смородины и ощутила зверский голод.
Практически накинувшись на принесённую еду, она поглядывала за девочкой-сириной, которая, увидев коловершу, авторитетно сказала, что это крольчонок, сбегала за сеном и деловито набила им принесённую корзину. Десятилетняя Добрынка была внучкой Белавы. И стоило вспомнить о нянюшке, как та тут же вошла в покои.
Нянюшка принесла ритуальную рубаху.
— Тебе нужно самой её закончить, Оляна, — показала Белава незавершённую вышивку с охранными знаками их Рода по вороту.
— Да, благодарю за помощь, нянюшка.
— Используй это. Начни с восхода солнца. Если что, Добрынка тебя разбудит, — протянула нянюшка белый клубок.
— Но… разве вышивают не красной нитью? — удивилась Оляна, посмотрев на то, что ей дали.
— Ты сама всё поймёшь, — чуть улыбнулась Белава. — За этим твои родители отправлялись в Навь.
— Это… это и есть Благословение Предка? — прошептала Оляна, и няня только кивнула.
* * *
Утро наступило, стоило лишь сомкнуть глаза. Впрочем, проснулась Оляна сама перед самым приходом Добрынки, которая принесла завтрак, но только коловерше.