Горыныч 3.0. Инициация

Кицунэ Миято

— Люблю этот вид, — замерла Ожега на краю смотровой площадки, которая соединяла Портальную башню с Гнездом.

— Да, — согласилась Озара, рассматривая беловодский остров Латрик, на котором раскинулось Гнездо, огороженное высокой каменной стеной с восемью башнями. Самая высокая — Первая смотровая башня — выходила на их вервь на севере, где тоже стояла смотровая вышка, чтобы обмениваться сигналами и посланиями. В Первой смотровой содержали почтовых птиц, в том числе там жил и её ворон. Рядом стояли Арсенальная и самая толстая «Выходная» башня, сделанная так, чтобы с неё можно было взлететь юдваргу и приземлиться на неё в обороте. Внизу располагались ворота, через которые как выгоняли пастись скотину, так и впускали в Гнездо приплывших на лодках или прибывших на сивкабурках. Между Арсенальной и Выходной башнями располагался детинец,

где жил дедушка-Огнеслав с основной дружиной. На противоположной стороне от Смотровой — в Южной башне — были окованные железом рунические ворота в Явь, выходящие на видимую людям часть острова Латрик. В начале, до установки портала, они пользовались этими воротами. За ними всегда стоял белый туман, и идти через него нужно было на шум реки — правда, как таковой они её не видели, просто туман рассеивался и они попадали на Латрик в Яви. А чтобы перейти пролив, они использовали специальный амулет, сделанный бабушкой. В её водах на короткое расстояние они могли ходить прямо по воде. Вот только оказалось, что в Яви амулет требует очень много магии, в разы больше, чем в Беловодье. Плюс магия на отвод глаз. Оляна и Ожега воспринимали это как само собой разумеющееся, но Озара, которая знала магию куда лучше, понимала, что покупка квартиры и установка там портала гораздо менее магически затратны, чем ежедневные переходы в школу через Южную башню.

Остальные башни были и казармами, и оружейными, и даже зернохранилищами, а Вторая Смотровая и Третья Смотровая наблюдали за другими берегами, где имелись покосы и паслись внешние стада.

В Яви на прошлой неделе доходило до минус девяти по Цельсию, сегодня ночью выпал снег и, хотя опять потеплело, выше плюс двух градусов не поднималось. В Беловодье же погода была ещё более мягкой: теплей минимум на шесть-восемь градусов. Обычно только на Коляду падал первый снег и ударял морозец до нуля-минус двух. Короткая и снежная зима длилась два сороковника. Снова становилось тепло в конце месяца гэйлетъ, то есть к началу марта всё вновь зеленело.

— А те пятна в глубине, там речные коровы спят? — посмотрела в воду Оляна.

— Да вроде пора уже, — откликнулась Ожега. — Зима почти наступила. Самое время для спячки.

— Ага, — согласилась Озара. — Вода стала совсем холодной, почувствовала же сама. Идёмте.

И они вступили на длинный узкий подвесной мост, соединяющий Портальную с Восточной крепостной башней. Налетевший стылый влажный ветер раскачивал мост, заставляя крепче держаться за жгуты поручней и жалеть, что поверх летников не накинули по душегрее. Мост — ещё один защитный рубеж: по нему можно пройти только гуськом по одному, а защитники всегда успеют перерубить канаты или перестрелять врагов из луков и арбалетов. Озара читала, что когда в Яви повсеместно появилось пороховое оружие, на границах миров что-то сделали, что обозначалось как «внесли запрет», и принесённое из людского мира оружие не стреляло, становясь обычной железкой. В Беловодье и без пистолетов и автоматов хватало сложностей, стычек и войн кланов или князей.

Озара посмотрела вниз. Стадо речных коров, впавших в спячку, лежало на дне крупными чёрными валунами. От обычных речные коровы отличались чёрно-зелёным окрасом, ластами на передних ногах и тюленьими хвостами вместо задних, а также тем, что хорошо плодились, рожая дважды в год по два, реже три телёнка, которые быстро росли. Держали их ради мягкого, нежного, удивительно розового с красивыми прожилками мяса, больше похожего по вкусу на рыбье, крепкой шкуры без шерсти и жемчужин из желудков. Насколько знала Озара, шкуры речных коров в Беловодье очень ценились, так как, несмотря на относительно небольшую толщину, были весьма прочными и не пропускали воду. Где-то в их верви имелась кожевенная артель, которая занималась обработкой, и несколько мастерских, где по большей части тачали сапоги и шили подлатники и кафтаны — крепкие, не пропускающие воду и холод. Они с сёстрами даже в Яви ходили в таких сапогах, правда, не расшитых, потому что другая зимняя обувь казалась слишком толстой, тяжёлой, какой-то неуклюжей и неудобной.

Как хвасталась хухлик Стеша, речных коров вывела бабушка Зина давным-давно и они были вроде бренда их Гнезда, потому что слава о таких тварях разнеслась по всему Беловодью. Пасти их можно только под водой: речные коровы любили местные водоросли, хрустели ракушками, впрочем, обычной травой и даже жёсткими зарослями рогоза тоже

не брезговали, объедая и расчищая подтопленные берега, никогда, впрочем, на них не выбираясь. Не раз и не два развести речных коров пытались в других частях Беловодья, их крали, обменивали, покупали, но до сих пор единственное стадо жило в озере у Гнезда. Бабушка Зина на вопросы, почему же так выходит, лишь загадочно улыбалась, и Озара думала, что, возможно, всё дело в её магии и огромном влиянии на местные водоёмы и их обитателей.

Если приглядеться, то возле коровьих «валунов» становились видны пристроившихся к крупным бокам пастушки-хухлики, тоже, как и большинство водного народа, впавшие в зимнюю спячку. Бабушка Зина рассказывала, что хухлики, не пристроенные к делу, занимаются всякой ерундой: пугают и подшучивают над людьми, путают сети и лески, утаскивают бельё у полощущих его женщин, пугают купающихся, хватая тех за ноги. Она наставляла, что всякий вошедший в их клан должен заниматься делом, чтобы иметь право на существование и проживание на территории, которую занимает Род. Изучая в школе литературу, Озара с некоторым удивлением поняла, что в истории Пушкина про работника Балду тот взаимодействовал с хухликами, хотя и называл тех чертями. И изображали этих «чертей» с рогами и свиным рылом — совершенно неправильно. Да, у невысоких хухликов и правда «козьи ноги» с копытами и длинный хвост с кисточкой на конце: таким хвостом пастушки-хухлики иногда подгоняли речных коров, — но ни поросячьей морды, ни рогов точно не было — только острые уши, сливающиеся с волосами на голове, которые только издалека можно принять за рога. Хухлики скорее уж похожи на фавнов из греческой мифологии, свободно чувствуют себя и под водой, и на суше, до пояса и в шапке так и вовсе на детей похожи. Разве что почти полностью чёрные глаза, которые светятся в темноте, портили такой образ.

Речных коров хухлики-пастушки всё-таки доили, Озара однажды пробовала такое молоко, вот только оно оказалось с отчётливым привкусом сырой рыбы. Так что было в Гнезде и обычное скотное подворье с тремя самыми обычными коровами, четвёркой свиньей и дюжиной тонкорунных овец. Имелись также и курицы, а водная птица типа гусей и уток жила полудикой — прямо на озере в специальных домиках вдоль крепостных стен, которые стояли буквально в трёх-четырёх метрах от воды. Летом на этом узком берегу паслись домашние коровы и овцы, а основные стада жили на берегу в верви.

До Восточной башни осталось несколько метров, когда сильный порыв ветра чуть не сбросил их в воду. В детстве они обожали бегать по этому мосту, специально раскачивая его, а в жаркую погоду ныряли с него в озеро. Правда, вернуться обратно было сложновато: к мосту привязывали канаты, по которым они взбирались обратно. Первые раз пять-шесть легко, а потом они настолько уставали прыгать, плавать, нырять и взбираться, что сидели в воде до тех пор, пока папа-Богдан или папа-Благомир, а то и дедушка-Огнеслав не вылавливали их из озера, вытягивая, словно ведро из колодца со сломанным воротом. Озара с лёгким смешком вспомнила выражение лица их учительницы по физкультуре, когда даже мягкая на вид Оляна ловко «взлетала» по канату вверх за несколько секунд. С воды до моста было гораздо выше, чем в зале, да и с земли это делать гораздо удобней. Сейчас же, если упасть, устанешь ждать, пока тебя вытащат, и околеешь в ледяной воде. В предзимье и для юдваргов слишком холодно.

— Смотрите! — отвлёк от мыслей и воспоминаний голос Ожеги. — Смотрите! Вон они!

Посмотрев направо, Озара и правда увидела процессию на лодках и сивкабурках. Гнездо располагалось на острове, так что с него и до него возможно лишь долететь на крыльях, доплыть на чём-то, добраться вплавь или доехать на сивкабурке, которые ходили по воде. К пристани, расположенной у соседней «Выходной» башни, и направлялись родители, которых явно встретили на берегу. Судя по количеству нагруженного на лодки, на обратном пути они побывали в верви.

Они замахали руками, приветствуя родителей, которые тоже их заметили.

— Мама-Арина сказала не стоять на ветру, а заходить в гридницу в центральном тереме, они тоже туда пойдут, — сказала Оляна.

На выходе из Восточной башни их встретила нянюшка Белава, которая разохалась и сказала сначала переодеться и переобуться, а также надеть венчики с височными кольцами из длинных ниток крупного речного жемчуга и серебра. Мол, с родителями там люди приехали, так что негоже юным княжнам неподобающе выглядеть.