Горюч-камень(Повесть и рассказы)

Глазков Михаил Иванович

Близился рассвет, и партизаны поспешили к лесу.

Глава тринадцатая

ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ

Мишка остался в партизанском отряде. Евстигней Савушкин сказал, что возвращаться ему в Казачье опасно, да и немца скоро потурят. Партизаны окружили мальчика теплом и заботой, но на просьбы хоть разок взять его на боевое задание, упорно отвечали отказом.

— Еще навоюешься, — неопределенно бурчал Начинкин, а командир отряда Евстигней Савушкин в тон ему добавил: — Нагуливай тело, малец, ишь как усох — кожа да кости.

И

Мишка смирился. Он помогал старшим варить обед, мыл и чистил песком котелки.

Однажды, сразу же после того, как партизаны, какие-то озабоченные и молчаливые, вернулись с очередного задания, командир отряда вызвал Мишку к себе.

— Ну, вот, Миша, ты и дождался своего часа, — сказал он. — Сегодня ночью поведешь группу в Казачье. Помнишь дорогу к подземному ходу?

— Еще бы! — обрадованно отозвался Мишка.

— Вот и хорошо, — заключил командир, давая понять, что больше он ничего к сказанному добавить не может — военная тайна.

…Вечером партизаны во главе с Начинкиным, вышли из землянки. Шагали по лесу только им ведомой тропой. На опушке постояли, посовещались с минуту-другую, и двинулись дальше, к селу.

У Начинкина за спиной была катушка с телефонным проводом. Мишка шел за ним и думал о Семке — как он там, зажили, нет ли его раны? Прошло уже около месяца после ночного рейда с партизанским врачом. Странное дело, об отце и матери он в последнее время вспоминал все реже. То ли потому, что сам стал ближе к боевой обстановке, то ли время делало свое. Вот и он тоже воюет. Может, не совсем так, как отец, но все же воюет. И оружие личное имеет — трофейный парабеллум, стрелять из которого его научил дядя Леня. Точно такой же парабеллум, каким так и не удалось попользоваться Петьке. Петька… С почти святым благоговением всякий раз вспоминает Мишка своего геройски погибшего друга. Он не посрамит дорогого имени отважного вожака, и если придется погибнуть в бою с врагом, то, как и он, тоже не дрогнет…

На подступах к селу отряд разделился: трое партизан свернули на обочину, взяв правее большака. Начинкин с Мишкой резко забрали влево, к излучине реки. Где-то там, в темноте, глыбится Горюч-камень, свидетель Петькиного подвига. До слуха доносился шум воды. Под горой ворочался на незамерзающих перекатах Воргол. Он нес к югу вереницы льдин, упрямо сбрасывая с себя оковы.

Путники осторожно обошли стороной уцелевшие колхозные амбары, миновали выгон и вышли к отвесному берегу реки.

— Найдешь лаз в подземелье? — спросил Начинкин.

— Постараюсь, — ответил Мишка.

Двинулись дальше к Горюч-камню, держась кромки берега и рискуя сорваться вниз с крутого обрыва.

Не меньше часа потребовалось Мишке, чтобы отыскать в склоне берега лаз в подземный ход. Ноги разъезжались по скользкому льду, руки были исколоты колючим шиповником — приходилось цепляться за малейший кустик.

— Сюда, дядя Лень! — вполголоса сказал Мишка.

Лаз неизвестно кем был наполовину завален камнями, пришлось расчищать.

О немцах как-то и не думалось: если у околицы не напоролись, то уж здесь-то, под кручей, да в такой темени их никто не обнаружит.

И вот

наконец лаз в подземелье свободен. Партизаны ступили в кромешную темноту. Начинкин зажег карманный фонарик и споро, вслед за лучом, двинулся вперед. За ним, по одному, партизаны. Мишка шел в середине, и ему было нисколечко не страшно. Он шел и вспоминал, как пробирался здесь с друзьями, чтобы вызволить пленных, а сейчас один из спасенных, дядя Леня, шагает впереди него — ведет бойцов на какое-то важное боевое задание. И если бы тогда он, Петька и Семка побоялись пойти в церковь, чтобы спасти пленных, то не было бы сейчас в живых ни дяди Лени, ни его друзей, не было бы и никакого задания. А теперь вот они идут, чтобы ускорить освобождение родного Казачьего…

Из раздумья Мишку вывел шепот резко остановившегося Начинкина.

— Побудьте тут, а я схожу разведаю.

И Начинкин пошел один, освещая себе путь фонариком. Тьма обступила оставшихся. Мишка прислонился к стене и удивился, что камни теплые. А может, это спина взмокла от пота? Ну, конечно же, так оно и есть, вон сколько протопали да по круче поползали.

Впереди, из глубины подземного хода, появился луч света, а вскоре послышался и приглушенный голос Начинкина:

— Давайте за мной!

Массивная чугунная дверь, ведущая в церковь, была притворена, но не заперта. Начинкин погасил фонарик и первым проскользнул в церковь. За ним — остальные. Прислушались, привыкая к темноте. Кругом было тихо и пусто. Тишина нарушалась лишь глухим погромыхиванием на крыше — весенний порывистый ветер трепал оторванный лист жести.

— А теперь слушайте меня внимательно, — сказал командир группы. — Сейчас, пока не наступил рассвет, переходите линию фронта, а мы с Мишей останемся здесь. Завтра наши войска перейдут в наступление, и нам приказано корректировать огонь батарей. Нужна связь… Ну, успешного вам возвращения?

Партизаны обняли друг друга на прощанье, трое пошли назад по подземному ходу, оставляя за собой нитку провода, а Начинкин с Мишкой остались. Времени до рассвета было немного.

Немцы превратили Казачье, стоящее на большой шоссейной дороге, в важный оборонительный пункт. Из села хорошо просматривались и простреливались подступы с востока. Взять село было непросто.

Начинкин, притаившийся с Мишкой на церковной колокольне, определил это сразу. Лишь только рассвело, он без труда обнаружил несколько замаскированных немецких батарей: две стояли на бугре, у Кукуевской мельницы, и еще одна на церковной площади.

Колокольня была высокая, с ажурными решетками в оконных проемах, и разведчики не боялись, что их обнаружат. Да и сами они были осторожны.

Начинкин склонился над телефонным аппаратом, а Мишка тем временем наблюдал за большаком, проходившим в полуверсте. Вот по нему на северную окраину села проехали два бронетранспортера с пехотой. Мишка сказал об этом Начинкину.

— Все понятно, укрепляют левый фланг, — не отрываясь от дела, отозвался тот.

Вскоре Мишка заметил, что батарея у Кукуевской мельницы снялась с места и двинулась к гнездящимся на возвышенности Королевским выселкам.