Господь — Пастырь мой

Архимандрит Виктор

Главный предмет школы — Любовь. Ученики Христа постепенно познают тайну Его любви. Что поразило учеников во Христе? То, что Он любит всех.

Законнического деления людей на чистых и нечистых, достойных и недостойных, у Христа нет. Никто не отвергнут Им: ни самарянка, ни блудница, ни мытарь. Все люди были Ему братьями и сестрами, были возлюбленными Божьими детьми, которые потеряли свой путь и которых Он пришел взыскать.

Блудницу, эту несчастную женщину, ее соплеменники отвергли и хотели по закону предать смерти за тяжкий грех. Но Христос не осудил ее, а помиловал. Спрашивается: а за что Христос ее полюбил?

Не за грех, не за блуд. Своим поведением Он говорит: То, что ты делаешь, Я ненавижу. Это мерзость, это зло, это уродство, поругание красоты. Но это не ты. Грех — это не твоя природа. Твоя природа — это образ Божий. Я его люблю и хочу, чтобы он был всегда чистым и ясным. Иди и не греши.

Обвинители блудницы поступали по закону, но Христос — выше закона, и человека Он ставит выше закона. На наших глазах человек возвышается, и закон отступает. Жизнь, человек предпочитаются закону, идее справедливости и добра, отвлеченной и бессильной. Это было настоящей революцией в истории человечества, и люди до сих пор не в силах принять ее вполне. Суббота для человека, а не человек для субботы, — говорил Христос. Но и Евангелие, и наша жизнь показывают, как часто люди из любви к правилу, букве впадают в «священную ненависть», забывают о человеке и готовы убить его — как им кажется, во имя Христа. Христос претворял преступление в любовь, а мы способны превратить любовь в преступление. Не потому ли Гоголь писал о «грусти оттого, что не видишь в добре добра».

Архимандрит Серафим (Тяпочкин), известный белгородский старец, верный ученик Христа, умел смотреть глазами Христа, глазами Любви на согрешившего человека. Он видел прежде всего не грех, не тяжкий проступок человека, а его страдание и его муку. Сердце его исполнялось жалостью к согрешившему, и он начинал усиленно за него молиться.

«Когда Бог глядит на человека, — говорит митрополит Антоний Сурожский, — Он не останавливает Своего взора на зле и на недостающем в нем, потому что для того Сын Божий стал человеком, чтобы искупить человека, исцелить человека, вернуть его к той полноте бытия, к которой он призван. Он не глядит также на добродетели наши, потому что добродетелей у нас так мало, да и добродетель не наша, потому что все добро, что в нас, — это дары Божии; но Он глядит в глубины нашего естества, в те глубины, где отпечатлен Его образ, в те глубины, где этот образ живет и трепещет тем дыханием Божиим, которое Он вдохнул в нас. Эта связь между Богом и человеком не прерывается никогда».

Имея издревле заповедь любви, до Христа люди не знали в полной мере, что значит Любовь. Христос Своей жизнью явил ее, Любовь абсолютную, Любовь безусловную, Любовь неизменную, которая не ищет своего. Только такая Любовь в силах прервать бесконечную цепь зла, способна перевести людей в другой план жизни.

Когда мир слышит об убийствах, террористических актах, то христиане должны понимать их как крик о помощи заблудших детей Божьих, крик, неосознанный ими самими, вырывающийся из их душевного подполья.

Только ученики Христа, только в школе Христа, а не на страницах газет или по радио или телевидению нам правильно объяснят происшедшее и покажут истинный путь из нравственного тупика.

«Меня не любили, меня мало любили, меня обижали, меня не научили любить. А я хочу любви, хочу жизни», — вот что мы должны услышать в этих выстрелах и взрывах. Юридический

закон глух к этому крику. Он не может дать просимую в такой парадоксальной форме любовь. Вместо нее он дает оковы, тюремную решетку, иногда — казнь.

Христос дает нам Свою любовь, не имеющую ни границ, ни предела, освобождающую от рабства правилам, и делает возможным то, что невозможно для закона.

В школе Христа сердце ученика начинает расширяться, и у него появляется жажда ближнего.

О ней хорошо сказал патриарх Афинагор в своих беседах с Оливье Клеманом: «Мне нужен другой, чтобы осознать собственное мое существование и существование Божие. Мое самосознание проходит через другого, самосознание, которое я воспринимаю от Бога как и познание моего ближнего. Мы стремимся соединить то и другое и совместно находим"центр, где сходятся все лучи"».

Ученик Христа понимает, что без ближнего, без служения ему нет пути в Царство Небесное, — только мой ближний, которому я должен служить всей моей жизнью, открывает мне дверь в Царство Небесное и вводит в него.

Жизнь для себя — самоубийство, только в отдаче себя Богу и ближнему мы обретаем Жизнь. «Всякий живет не для себя одного, но и для ближних; мало самому быть убежденным, если не убеждаешь и других», — писал святитель Григорий Богослов. Когда ближний мешает нам и в храме, и дома, и на улице, нужно серьезно подумать о том, что случилось в нашем сердце, почему оно слепнет.

Как часто ученики духовных школ жалуются на то, что, учась богословским наукам, все время говоря о Боге, ощущают, что сами становятся все суше и суше. Возникает конфликт ума и сердца. Один ученый монах рассказывал мне о себе:

«Я учился богословским наукам в лучших европейских духовных заведениях, слушал лекции многих знаменитых богословов. И голова моя стала очень большой, а сердце — очень маленьким, с грецкий орех. Это был конфликт, и я оказался в духовном тупике. В это время кто-то посоветовал мне поучиться в другой школе. Я оказался в общине Жана Ванье.

Однажды больной подросток лет 13–14, даун, впал в агрессию, бросал стулья, кидался на всех, и я не мог с ним справиться. Я почувствовал, что ненавижу его настолько, что готов убить его, изрезать на куски. Я понял, что во мне сидят и Гитлер, и Сталин. Я не знал, что делать с собой… Вдруг сзади кто-то подошел ко мне, обнял меня за плечи и поцеловал. Это был разбушевавшийся мальчик. Он как бы сказал мне:"Ты такой же больной, как и я. Со мной можно говорить только на языке любви". Так в этой школе любви я исцелился».

Христос дает Своим ученикам заповедь совершенства: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный (Мф 5:48). Он Сам воплощает ее Своей жизнью.

«Слишком часто христиане, — со скорбью говорит митрополит Антоний Сурожский, — остаются недорослями, благочестивыми, чистыми жизнью, но недорослями в том смысле, что в них две–три струнки звучат, а не весь орган… Но нам нужны люди расцветшие, люди, живые до глубин, которые могут в других родить жизнь».

В чем наше совершенство? Пытаясь воплотить в своей жизни евангельскую абсолютность, мы часто обманываемся, сводя подвиг совершенства во Христе к норме и правилам нашей жизни. Мы как ученики прилагаем усилия, чтобы добиться результата в нашей личной и общественной молитве, в посте духовном, душевном и физическом, в служении ближним.