Господин барон
Шрифт:
Скучно.
— Александэр, что с вами?
— Не знаю, о чем я тоскую, покоя душе моей нет. — Старик просиял, услышав знакомые строки. Романтичный все-таки народ, эти эскенландцы. — Чем бы заняться думаю вот.
Конечно, совершенно непедагогично раскрывать самую страшную тайну руководства — что иногда оно просто бездумно отдыхает, а не пашет во славу трудового процесса. Но мне нужно было какое-нибудь занятие!
Привычные методы борьбы со скукой не канали.
Пить не выход. Во-первых элементарно не
Пажи — молодые, с ними не о чем выпить. Эгги-младший, как и его отец, конечно составили бы компанию, но это не развлечение бы получилось, а использование служебного положения, все-таки как ни крути, я — барон, а они — семья управляющих. Волонтеры не вариант, у них свои развлечения. Хотя мысль мелькала устроить что-то вроде фестиваля, только повод нужен, солидный. Надо будет покопаться в истории эсков, обязательно должна быть на подходе какая-нибудь дата, тогда и оттянусь.
Женщины? Мда. Тут туристки с крепким телом, ты их в дверь, они в окно.
Мужик должен быть охотником, а не добычей! Охота же на меня велась постоянно. Вот ведь никогда не был секс-символом, ну рост выше среднего, ну морда не совсем страшная — но тут я прямо видел, как в глазах приезжих дамочек загоралось «Добыча! Взять!»
Была у меня знакомая, неглупая вроде баба, но как-то раз вдруг сказала, что мы ничего не понимаем и будь она мужиком — а дальше перечислила все те поступки, из-за которых мои друзья приобретали себе различные проблемы, от финансовых потерь до проблем со здоровьем и законом. Но она была уверена, что мы просто проходим мимо своего шанса. Ага, как же.
Глядя на эти хищные милые улыбки, слушая постоянное «господин барон, что вы делаете сегодня вечером?», «господин барон, вы не могли бы» и «господин барон, я так давно мечтала» — хотелось уползти в норы к Упырю.
Нет уж, ни поцелуя без любви! Можно, конечно, уехать куда-нибудь, чай не прикован, только уезжать было лень.
Еще можно заняться работой. О, фон Шнитце только намекни и работы будет больше, чем надо! Я оглянулся: управляющий стоял рядом, чего-то выжидая. Может, как раз намека? Ну что же:
— Говорят, однажды в Дании одна девочка пришла в школу с крестиком, а ей говорят — сними крестик, а она не сняла. И ее распяли на кресте!
Старик задумчиво пожевал губами, несколько раз двинул бровью, посмотрел на меня и осторожно ответил:
— Господин барон, я все-же думаю, что в чем-то эта история не совсем… ммм… верна.
— Это тысячу лет назад было.
Его лицо мгновенно прояснилось.
— О, тогда это действительно могло произойти! Где вы услышали такое интересное предание?
— Старики рассказывали…
Я вздохнул. Чувство юмора у старика было, но очень своеобразное, и большинства моих анекдотов он не понимал. Или не хотел понимать.
Скучно, однако. Надо чем-то заняться, а то начну чудить!
— Кстати, это
Мы с Эгельбертом покосились на Марти и громко промолчали.
Вчера она все-таки всадила три ножика подряд в среднюю мишень и с боем вырвала право стать ассистентом начальника стражи. Через час он прислал ее Эгги. Еще через час тот отправил девушку к отцу. Старик долго пытался оторваться, бегая по замку, но не смог, не смотря на всю свою шустрость, и сдается мне, сюда, на башню, он поднялся, чтобы я как-то унял боевого подруга.
Эх, эту энергию да в мирные цели… Меня-то она хоть немного опасается.
Вообще я не переставал поражаться, насколько эти ребята, мои пажи, воспринимали все всерьез. Ну казалось бы — потратили они не так чтобы маленькие, но и не особенно большие деньги на какие-то курсы, по сути — театрализованный отдых. Неужели они не понимали, что не так уж много и получают? И что в любой момент можно сорваться и уехать по действительно важным делам, вместо того, чтобы позволять над собой измываться?
Видимо, нет.
Больше того — Эгги сообщил, что собирают очередь на второй набор оруженосцев, и кое-кто из волонтеров (наверняка с подачи одного бравого усача) открыл что-то вроде курсов подготовки.
Хотя чего я удивляюсь, вон, целая небольшая страна считает, что если делать вид, что все идет как и положено, то все и будет идти так. Ох уж эти эски…
— Пойду, проинспектирую подвал. Группа уже ушла?
— Да, Александэр. — Фон Шнитце с надеждой уставился на меня, но я, будучи тираном и деспотом, Марти с собой не взял.
Давненько я не был в тюрьме! Уже неделю. Во-первых мне там не нравится. Не потому что там жертвы моего произвола, а потому что там туристы. Во-вторых с туристами там постоянно что-то случается — то в пыточной кто-то руки-ноги вывихнет, проверяя кандалы на прочность, то какие-то азиаты дружно умудрились всей экскурсией запереться в пустой камере. То еще зрелище, двадцать два человека печально смотрят на бегающего по стенам от волнения Эрдара и фотографируют без остановки — бедняга чуть голыми руками решетку не выломал. Ничего, теперь мы еще и фотки делаем, «зарешеченные». Особенно охотно их берут американцы.
Из первой от двери камеры доносились стоны. Налоговик, приятно удивленный процентом, капающим ему, как и большинство его земляков в такой ситуации тут же начал повышать мастерство — делал вокальные упражнения для развития голоса, долго и вдумчиво работал над костюмом. Все-таки умеют местные работать, даже меня впечатлило.
— Вы, любезный Отто, не тем делом были заняты, вам надо было на сцену идти. Такой талант пропадает! Как только отсидите — обязательно запишитесь на курсы актерского мастерства.