Господин барон
Шрифт:
— Гхм. Война так война. — Стражник удивленно вскинулся от моего тона. — Значит, завтра вы начинаете?
— Господин Могила, я вам об этом уже…
— Отлично. Итак, я согласен! Завтра начнем осаду. Думаю, что раз у меня людей меньше, то мы останемся в стенах замка. Под лагерь советую занять луг рядом с бакалейным магазином Миллера, сэр Эррайн пришлет людей для обустройства.
— Эм… разумно.
— Сейчас и здесь мы, бароны, поклянемся использовать лишь те силы, что находятся в нашем распоряжении в данный момент.
— Ммм… согласен.
— Хорошо,
— Ничуть. Я так же…
Не давая ему договорить я продолжил:
— Медицинскую палатку поставим слева, на месте парковки.
— Медицинская палатка?
— Обладающая статусом неприкосновенности, чему порукой мое и ваше слово.
— Хм. Да, есть смысл. Но законы об этом, к сожалению…
— Мой дорогой сосед, законы тут мы с вами. Я бы сформулировал это так — если подходящих законов нет, то можно делать все, что не расстроит вашу маму. Что бы она сказала о такой палатке?
Старик оживал на глазах.
— Согласилась бы! Она двадцать лет заведовала отделением в местной больнице.
— Тогда сейчас я отдам приказ, выделите своего медика и завтра с утра начнем воевать.
— Почему завтра?
— Хочу успеть установить туристические трибуны. Прибыль с них — пополам.
— Хм. Не уверен, что это соответствует рыцарским принципам.
— Война должна кормить себя!
— Тогда вам треть, а мне остальное, по количеству воинов!
— Вам сорок процентов, мне столько же, и двадцать процентов отчисления на медиков, рекламу и дополнительных экскурсоводов. Надо будет внимательно следить за туристами, а лишних бойцов нет ни у вас ни у меня.
— Интересно! У вас вдвое меньше солдат и вам равная доля?
— Разумеется. У меня замок, а смысл всей затеи в том, чтобы его отобрать. К тому же основной поток зрителей обеспечу я!
— И еще снимете сливки с повысившихся продаж у городских торговцев!
Мы орали друг на друга довольно активно, что парадоксальным образом успокоило и веллешвармца и Дэна. Правда, в дверь несколько раз заглядывали из прихожей, но убедившись, что мы всего лишь хватаем друг друга руки и размахиваем толстыми томами законов, закрывали дверь.
Наконец, еще через сорок минут споров, мы пришли к соглашению. Ополчения не собираем, бьются только воины, министериалы и пажи, имеющиеся при каждом на данный момент, сами боевые действия начинаются по сигналу независимого наблюдателя и заканчиваются так же. Мы, своим баронским словом, гарантируем безопасность каждого мирного жителя. Оставалась масса тонкостей, к примеру — кто оплачивает места для автомашин бойцов Веллешварма? — но это мы дружно спихнули на помощников, сойдясь в главном.
На прощание, после короткой но официальной церемонии в часовне, значительно приободрившийся агрессор гордо подбоченился:
— Зря
— И потеряете прибыль от всего мероприятия? Ну-ну, а кто-то мне говорил, что эски народ хозяйственный. — Последнее я сказал торчащему рядом с камерой в руке Эгги, но фон Веллешварм недовольно покосился на своих призадумавшихся стражей. Идеологическая диверсия, первая из запланированных, прошла успешно.
Стоя у ворот я проводил незваных гостей, помахав во след, и повернувшись, обнаружил за спиной Сато, Марти и Дэна. Все трое глядели на меня с сомнением, пусть и азартным.
— Ну что смотрите? Говорил же я — жизнь барона это… — я многозначительно замолчал.
— Охота, пиры и война! — Скандируют дружно, но вопрос из глаз не пропал. Вообще-то да, на войну они не подписывались, как и волонтеры. Да и мне воевать совсем не хочется, так что надо будет что-то придумывать.
— Именно! Дэн, ищи Нормана, бери у него список вооружения. Вы доспехи себе подобрали?
— Да, господин барон!
— Славно. Марти, на кухню… не перебивать! Проверить все продуктовые запасы, отдельно — фураж для животных. Понятно, зачем?
— Ага, осада будет. Но мы же договорились…
— Мало ли? Война многое списывает. Сато — в город, передай сэру Эррайну и сэру Ульфрику результаты наших переговоров… быстрее, темнеет уже.
Молодежь мгновенно разбежалась, Сато к велосипеду, Марти на ходу вытаскивала из кармана блокнот.
Сам я чувствовал азарт пополам с озадаченностью. Мне нужно было как-то выиграть войну, имея толпу гражданских волонтеров против сборной солянки веллешвармских полицейских, пожарных и резервистов. Черт, у меня же четверть «бойцов» вообще женщины, а парочка и вовсе старше семидесяти! Как быть не знаю, но замка мне жалко, так что обязательно нужно победить, и при этом никого не то что не убить — зазря не поцарапать даже!
Закрыв глаза я глубоко вздохнул, постоял секунд десять — максимум, который мог себе выделить, а потом решительно двинулся к замку.
Заключенный дремал, положив руки за голову и чему-то улыбаясь.
— С вещами на выход!
На стук решетки он только чуть-чуть приоткрыл глаза.
— С чего это? Мне еще до вечерней экскурсии досиживать!
— Амнистия в честь дня святого Эгберта. Конкретно ты под нее подпадаешь.
— Гад ты все-таки, Могила. Не даешь человеку отдохнуть!
— Сваливай в темпе, мне войну объявили, завтра осада начнется.
Шеф мгновенно подхватился, вытащив из-под койки туфли, а из-под подушки телефон. На мой скептический взгляд он просто пожал плечами:
— Подарок бедному узнику от прекрасной и милосердной дамы.
— Жулик.
— Артист, Саш, артист. Жулик у нас ты! Знаешь, что я тебе скажу? — он остановился у двери и оглядел свою камеру. — Теперь мне все завидовать будут. Потому что никто из нашего брата в такой тюряге не сидел!