Господин барон
Шрифт:
Теперь в обороне опять был я. Со стороны, наверное, это выглядело не очень — я сжался, стараясь закрыться щитом, а молодой и яростный противник напрыгивал раз за разом, рубя наотмашь. Волосы вьются (те что от пота к лицу не прилипли), орет что-то, меч мелькает — ну все, конец барону. Я ждал, не отвечая, только принимал удары на выставленный щит. Бить пацана по голове не хотелось, а все остальное он прятал.
Дело решил случай. После особенно яростного удара руку дернуло, я, наконец, отмахнулся, противник выругался и отпрыгнул — оставив меч завязшим в разошедшихся досках моего щита!
Эскенландцы за моей спиной радостно заорали, я, секунду подумав, выкинул щит за пределы круга.
— Сдаешься?
После
Нет, дружок, этого нам не надо. Ножик детям не игрушка!
Медленно, напоказ, я снял ремешок булавы с запястья и выставил за пределы круга. Норвежец, проследив, прислушался к крикам своих и кивнул.
— Честно.
— Честно!
Булава и нож одновременно упали за пределами круга, их тут же подхватили, унося.
— Вот теперь тебе конец! — Эрик снова радостно лыбился. Ну да — он точно каким-то мордобойством занимался. Вот сразу в стойке, пританцовывает!
— Посмотрим. Солнце высоко, пора кончать.
Ярл довольно сверкнув глазами прыгнул ко мне и попытался пробить сбоку, после чего, отскочив, затряс кистью. А ты что думал, наручи как раз для таких случаев и существуют, подставить их — милое дело!
Впрочем, он быстро опомнился и не дожидаясь, пока отойдут ушибленные пальцы, заработал длинными ногами. Вот тут мне пришлось туго, кольчуга его удары не сдерживала, я пожалел о щите.
Эрик махался от души, увидев возможность победы, после какого-то хитрого удара слетел уже мой шлем, потом он еще раз достал меня в скулу, и еще — я ушел в глухую защиту, подставляя наручи и благословляя полукирасу, сберегающую мне ребра, редко-редко отвечая, больше отталкивая, и ожидая момента. Ну давай же, ну ты видишь же, я сдался, ну давай, добей?!
И мальчишка купился.
Плюнув на осторожность он кинулся вперед, работая кулаками как заводной. Вот удар прилетает в челюсть — я еле успеваю погасить его, вот подпрыгивая бьет коленом в бок, я только хекаю, закрываясь, вот он, хрипя от азарта, делает еще подшаг, я принимаю удар на предплечья, и…
Бросок!
Ярл еще успел попытаться зацепиться, но классический «через плечо», первый, любимый, коронный, обещанием научить которому меня когда-то заманили в секцию, не подвел. Я только помог мальчишке посильнее удариться бедром, а сам уже падал, вытягивая его в захват, мотая, стараясь не дать ему выпрямить ноги для упора. Норвежец попытался ткнуть меня пальцами в лицо, потом одной рукой вцепился в мою, стараясь ослабить давление, а другой подхватил лежащий рядом шлем и ударил не глядя за спину, прямо мне в лицо, первым же ударом ухитрившись рассечь кожу. Потом снова, еще, и еще — я держал, сдавливая, он увлекся, колотя вместо того, чтобы встать и сбросить меня, наконец очередной удар вышел смазанным, следующий вообще не попал, потом рука ярла замерла, ушла куда-то в сторону, он уже не контролировал тело. Я держал, почти не видя правым глазом, перейдя, как это бывало, только на ощущения тела — вот он еще видит и ощущает, вот он дернулся, но уже бесцельно, просто по инерции, вот обмяк… Я выдержал еще немного, убеждаясь, потом, собрав остатки сил, не толкнул — спихнул тяжеленного норвежца в сторону и тяжело дыша сел рядом.
Потрогал языком — пара зубов шаталась. Вот же засранец малолетний, у него, наверняка, все свои, ни одной пломбы, а у меня каждый на счету! Перевалившись и с трудом встав (ох, не те мои годы, с двадцатилетними спортсменами махаться!) я рывком выпрямился, обвел взглядом мрачно смотрящих на поражение их вождя викингов, потом откашлялся, поднял вверх руку и слегка нараспев заорал, лихорадочно вытаскивая из памяти старинные
— Люди ярла Эрика сына Эстейна, славные хирдманны! Ваш вождь бился умело и яростно, это была славная битва настоящих воинов! Теперь, когда эта часть закончена и выявлен победитель, я приглашаю вас в город — уже не как завоевателей, а как друзей и наших дальних родичей! Ваш отважный предводитель займет лучшие покои в моем замке и прекраснейшие девы будут лечить его раны! От себя — все три дня, что будет идти веселье, я, барон Александэр Николаэ Могила фон Гравштайн, оплачиваю половину пива, выпитого каждым, кто во славу предков надел старинные доспехи, и половину стоимости мяса, съеденного отважными северянами! Пусть же начнется праздник!
Толпа взревела!
— Фон Шнитце, распорядитесь. Ярла пусть отнесут в гостевую и приставьте к нему ту симпатичную волонтерку, Ханну, кажется.
— Ваша щедрость нам дорого обойдется. Александэр. Четыреста человек, три дня! Они выпьют и съедят очень много!
Я смахнул текущую по щеке кровь и хмыкнул:
— Эгельберт, думайте шире! Платить дань за тысячу лет все равно обошлось бы дороже. Эгги, ролик должен быть в сети через десять минут!
— Уже выкладываю, господин барон!
— Молодец.
Норвежцы парни крепкие и гулять будут от души. За это время подтянутся туристы, зеваки… и я постараюсь, чтобы они все деньги оставили на нашем празднике.
Славная будет пожива, клянусь Одином!
«Все отметили, как он наносит удар булавой? Это не спортивный хват, это настоящий, боевой, проверенный временем!
Да с чего вы взяли, что он вообще — это самое?
У подружки есть знакомая, в замке. Она сказала, что у барона нет аккаунта ни в одной соцсети, и он за все время не отослал ни единой эсэмески.
Тогда верю. В самом деле, древний монстр!»
Сняв со стеллажа еще один диск я с сомнением его осмотрел. На обложке здоровенный мужик в рогатом шлеме замахивался топором, так что вроде было то, что надо.
— Уважаемый? Не смотрели этот фильм? Я ищу исторические сериалы последних лет, можете что-то посоветовать?
Продавец промолчал, посмотрев на стену за моей спиной.
Я уже положил диск обратно, когда продавец вдруг решил ответить:
— Нет, господин барон.
Глядел он все так же мимо.
— Вы, случаем, не из Прибалтики будете?
Продавец нахмурился, опустил голову, смотря теперь куда-то в угол.
— Ладно, сам поищу.
Я уже оплатил покупки, выбрав несколько дисков наугад по обложкам, и стоял в дверях, когда в спину донеслось:
— Нет, я местный.
— Славно. Всего доброго!
Думаю, когда я приду сюда в следующий раз меня поприветствуют чем-то вроде «До свиданья, господин барон».
— Гот даг, ваша милость!
— Добрый. — Я отвернулся от приветствующего меня легким поклоном подданного и пошел вверх по улочке, ведущей к замку. Наверняка сочтет грубияном, но поскольку за час прогулки это был примерно двухсотый пожелавший хорошего дня горожанин, то интонация была соответствующая. Теперь я понимаю, почему типичный феодал это мрачная надменная сволочь — попробуй поздоровайся с каждым подданным! Они ж, гады, норовят поговорить. Тут живут неторопливо и обстоятельно, планируя на десятилетия вперед и помня, что происходило с прадедами, так что болтают так же степенно, обсуждая погоду и сплетни по часу, а у меня времени мало. В управлении можно было поймать неосторожного сотрудника и начать давать ему работу — заслышав вопли жертвы все остальные норовят обойти тебя кружным путем и как можно быстрее удалиться на безопасное расстояние, а здесь если ты остановился спросить как дела, то считай день проведешь в говорильне.