Господин Бибабо
Шрифт:
— Я думаю, это была автоматическая ручка, — задумчиво сказал он, вглядываясь в свежие царапины одним глазом (другой заплыл). — Какое зверство, однако, решать принципиальные споры с помощью автоматических ручек. Я не припомню, чтобы меня кололи когда-нибудь перьями.
Потом он обратил зрячую половину лица на Айта, стоявшего в стороне,
— Хорош, нечего сказать, — заметил господин Бибабо со злостью. — Я плачу вам деньги, забочусь о вас, воспитываю. И вот — благодарность. Вы предпочли во время драки отсидеться в комнате, вместо того чтобы выбежать
Айт промолчал, следя за тем, как Руфф проворно забинтовывал опухшее лицо принципала.
— Да, я недоволен вами, Айт. Вы проявили нерадение и леность. И я буду вынужден вычесть из вашего жалованья за нанесенные мне увечья.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Не думаете ли вы, что я должен еще считаться с вашими переживаниями? Вам мало того, что я плачу вам деньги? — спросил удивленный господин Бибабо, когда Айт вернулся с одного из митингов весь в слезах.
— Но, сударь, — сказал Айт. — У меня просто духу нехватило шутить. Ведь эти люди полгода живут впроголодь. На лицах у женщин видны только глаза, огромные дыры глаз. И потом плач маленьких детей, господин Бибабо...
— И все же вы должны были шутить! — вскричал господин Бибабо сердито. — Вы должны были развеселить их, чтобы им легче было переносить голод. Дайте мне конспект речи. Ну, конечно! Какие превосходные места. Цитаты из евангелия. Остроты из «Весельчака». Такая речь не могла не понравиться!
— Не проще ли было накормить их, — робко заметил Айт, — чем забавлять?
— Будьте довольны тем, что сыты сами, — ответил Бибабо. — Не умничайте. Вы — мой служащий и обязаны иметь убеждения, которые нравятся мне, а не вам. Кончим на этом. Я жалею, что вы затеяли такой разговор после обеда. Боюсь, что к вечеру у меня будет изжога.
Да, господин Бибабо не был теперь таким милым и сговорчивым, как в первые дни знакомства. Он умел резко оборвать и поставить на место своего двойника, мог наложить денежный штраф за пустячную провинность и с каким-то злорадством лишал Айта его единственного удовольствия — посещения театра.
За свои деньги господин Бибабо требовал работы и работы.
С утра до вечера длился утомительный и однообразный спектакль. Айт выступал, раскланивался, делал заученные жесты, говорил, смешил, улыбался. И все время при этом его не покидало ощущение тревоги и стыда — ему представлялось, что он кривляется и паясничает на чьих-то похоронах.
Вечером, поднимаясь по лестнице в отведенную ему комнату, Айт ловил себя на том, что все еще подпрыгивает и дергается, и покашливает так, как это делал Бибабо. За долгий день он настолько свыкался со своей ролью, что ему требовалось усилие, чтобы встряхнуться.
Однажды ему попалась интересная книга, и он засиделся над ней допоздна. Руфф спал, Бибабо еще не возвращался. В доме было очень тихо.
Айт не
Собственный смех ударил его по нервам. Это был смех Бибабо, визгливый, деланный, пугающий.
Айт встал, с грохотом отодвинув кресло. Карикатурная фигура господина Бибабо и его гримасничающее обезьянье лицо тотчас отразились в зеркалах, стоявших вдоль стен. Целая толпа Бибабо окружила Айта и, вытянув шеи, пристально глядела на него.
Он провел рукой по глазам. Бибабо повторили этот жест. Злобное безумие на секунду охватило Айта. Он показал язык своему чудовищному отражению и, не оглядываясь, выбежал из комнаты.
С той ночи Айт избегал оставаться один в комнате, где они репетировали с господином Бибабо, и в крайнем случае просил завешивать зеркала.
Айт не любил также оставаться наедине со своим хозяином. Он боялся проявить невзначай отвращение, страх, неприязнь — чувства, которые вызывали в нем откровенные речи господина Бибабо.
Знаменитый бискайский демагог не находил нужным стесняться своего двойника и говорил при нем все, что думал: «Достаточно с меня митингов и заседаний, — замечал он с простодушной улыбкой. — На службе я застегнут наглухо, дома я позволяю себе немного расстегнуться».
Господин Бибабо отводил таким образом душу. Старого, матерого плута, — ложь являлась для него одной из профессиональных обязанностей, — тешило сознание того, что иногда и он говорит правду. Пусть слушателем было только его печальное, бессловесное отражение в лице Айта, — Бибабо был рад и такому слушателю.
Бибабо отзывался обо всем дурно. Не было человека в Бискайе, которого бы он похвалил. За свою долгую, наполненную всякими политическими дрязгами жизнь он успел извериться в людях и в самом себе и теперь находил успокоение в мысли о гнусности и продажности мира вообще.
Все, чего мимоходом касался в разговоре его остроумный собеседник, в глазах Айта тотчас блекло, теряло краски, делалось дряблым, уродливым, порочным. Это напоминало сказку о злом старом волшебнике, при одном приближении которого прекрасные цветы увядали и превращались в груды пепла.
— Вы, например, мечтаете о Мари, — говаривал Бибабо, потешно морща нос. — Зачем? Неужели вы думаете, что она сейчас будет любить вас бескорыстно? Это смешно, мой друг!
Однажды, находясь в особенно хорошем настроении, которое всегда располагало его к болтовне, он предложил устроить Айту тайное свидание с его подругой.
— Но перед этим я хотел бы описать вам предполагаемую встречу, — сказал Бибабо мягким тоном, опуская дряблые веки. — Ведь Мэри не знает об операции? Кажется, вы писали ей, что уезжаете на несколько лет из Бискайи... Ну-с, предположим, она получает от вас письмо, неподписанное, — согласно контракту, вы оберегаете тайну. Рандеву назначено вечером в тихом, заброшенном сквере, где вы встречались когда-то. Итак...