Господин Дадли приезжает в Москву
Шрифт:
В тот момент он писал диссертацию по произведениям русских классиков и задавал себе вопросы, испокон веков стоявшие перед русской интеллигенцией: «Кому на Руси жить хорошо?», «Кто в этом виноват?» и «Куда смотрит милиция?» Где лежит конверт с правильными ответами, разумеется, никто не знает. Возможно, потеряли, но я лично склоняюсь к мысли, что его давно выкрали американцы и передают каждому новому президенту вместе с ядерным чемоданчиком. И они по-своему правы. Если мы узнаем всю правду, может сбыться давний прогноз Пушкина: Россия вспрянет ото
Однако Роберт, как человек образованный и ввиду англосаксонского происхождения гораздо менее склонный винить во всем Америку, начал поиски в Третьяковской галерее. Доверившись чутью великих художников, бродил по музейным коридорам и подолгу рассматривал людей, изображенных на старых полотнах. Его глаза цеплялись за мельчайшие штрихи в надежде понять, какие мысли и мотивы скрывались за тем или иным выражением лица. В одном из залов он остановился перед картиной Репина «Не ждали» и надолго задумался о том, куда отлучался главный герой, что помешало оповестить семью о приезде и почему из шести домочадцев радостно улыбался ему только сын. В тот момент сам Роберт точно не ждал, что через минуту познакомится с будущей женой.
Наташа приехала в столицу на три дня с автобусной экскурсией «Москва культурная». Несмотря на обязывающее название, большинство пассажиров разбежалось за покупками прямо с автовокзала: перед тем как лететь к вершине пирамиды Маслоу, они решили удовлетворить базовые потребности в одежде и импортной электронике. С Наташей остались лишь экскурсовод и пять туристов, по внешнему виду которых было ясно, что денег на обновки у них не было уже несколько лет. В отличие от сбежавших пассажиров, молодая Наталья Андреевна приехала в Москву с искренним желанием прикоснуться к прекрасному и намеревалась отправиться по магазинам строго по окончанию экскурсии.
В Третьяковке растерявший аудиторию культработник вещал вяло. В какой-то момент Наташа предпочла остаться с искусством один на один и незаметно потерялась. В одном из залов ее внимание привлекла картина, показавшаяся знакомой. Рядом с ней стоял задумчивый мужчина – лет тридцати, симпатичный, чуть ниже среднего роста. Аккуратно причесанные волосы, очки в роговой оправе и стильный костюм выдавали человека ухоженного и интеллигентного. Она подошла поближе и прочитала табличку – в голове всплыла известная с детства фраза «картина Репина “Не ждали”». Быстро разгадав сюжет, повернулась к задержавшемуся у полотна посетителю:
– Совсем мужик загулял!
– Вы думаете? – удивился он.
По акценту она поняла, что говорит с иностранцем:
– Судите сами: жена, похоже, плюнула уже!
Мужчина с интересом посмотрел на Наташу, потом – еще раз на картину:
– Возможно… у него были какие-то проблемы?
Она снисходительно улыбнулась:
– Вы, я вижу, не из России. У наших мужиков проблема одна – продается в любом гастрономе, поллитра за червонец! Вы только посмотрите: грязный, мятый весь, как из-под
Роберт хотел сказать, что принять на грудь любят не только в России, но прервать обличительную речь не успел. Поставив диагноз главному герою, девушка тут же перекинулась на ближайшее окружение. В кадр эти люди не попали, но в его жизни несомненно присутствовали. Досталось всем, кто, вместо того чтобы протянуть руку помощи, толкал пьяницу к краю бездны: приятелям-собутыльникам, потакающим любовницам, безответственным родителям и никуда не годным учителям. Потом выразила сочувствие женской половине семьи, а также серьезное опасение за судьбу сына, который неподобающим образом улыбался в такой тяжелый момент.
– Если срочно не взяться за воспитание, пойдет по пути папаши: сопьется или, еще хуже, окажется в тюрьме, – подытожила она и наконец замолчала.
Сзади раздался деликатный кашель. Наташа повернулась и, к своему удивлению, обнаружила за спиной самарского экскурсовода. Увлеченная рассказом, его прибытия она не заметила. Рядом с ним стояли, переминаясь с ноги на ногу, остальные члены туристической группы.
– Картина эта о борце за свободу русского народа, – вежливо поправил ее культработник. – На полотне запечатлен момент, когда он вернулся домой после длительной ссылки.
Она густо покраснела, открыла рот, но подходящих слов не нашла.
– Семья о его судьбе ничего не знала. Боялись, что потеряли навсегда, – добавил он для полной ясности.
В тот момент Наташа очень пожалела, что не отправилась за покупками, вместо того чтобы рекламировать свое невежество перед симпатичным иностранцем.
Заметив ее смущение, Роберт улыбнулся:
– Искусство можно интерпретировать по-разному.
Когда экскурсовод увел группу в следующий зал, молодой господин Дадли набрался смелости и пригласил Наташу на чашку кофе, чтобы узнать ее мнение о других картинах экспозиции.
– Занятная история, – признал Григорий. – Знала бы, кого не ждали, не было бы ни Макса, ни помолвки… ни этой чертовой пробки!
За последние десять минут ситуация в прямом смысле накалилась: моя рубашка промокла настолько, что ее можно было выжимать. Повернувшись к Юле, я увидел огромную каплю пота, стекавшую по лбу в направлении правого глаза. Она зависла над бровью и после небольшого раздумья прыгнула вниз на кожаное сиденье. Юля посмотрела на меня с безмолвным отчаянием. Утешить ее было нечем.
– Если не успеем высохнуть, – сказал я, – господин Дадли подумает, что ты приехала в аэропорт прямиком с конкурса мокрых футболок.
– Не надо преувеличивать, Дима, – вмешался Григорий. – Не все промокшие женщины едут с сомнительных мероприятий. Юля вполне могла делать что-то полезное: собирать мебель, работать в саду или, к примеру… хоронить свою собаку – прямо перед поездкой в аэропорт. Почему бы нет? Ты когда-нибудь закапывал собаку на жаре? Вряд ли твоя футболка осталась бы сухой.