Господин из завтра. Тетралогия.
Шрифт:
Вспоминаю свои телеграммы Гейдену, сначала уверенные, потом истерические и, наконец, умоляющие, в которых я приказывал, требовал, просил прислать войска генерал-губернатора Финляндии к Петербургу. Помнил и ответ — единственный ответ, которым старый друг и товарищ удостоил меня. Набор грязной площадной брани. Федор выбрал верную сторону, пожалуй, единственный раз в своей жизни. А я впервые в жизни поставил не на ту карту. И вот теперь несу за это кару. И не только я…
Мою просьбу выполнили. На столе стоит фотография семьи. Жена, двое сыновей. Борис не дожил до позора — он погиб где-то под Тосно в бою с бронепоездом. Сергей…
Сергей вышел подпоручиком в Преображенский
…Да, про меня говорили — груб и деспотичен, но только так и можно командовать. Армия не место для сантиментов и нежностей. Я приказывал и требовал, чтобы мои приказания выполнялись, и разве это не мой долг? Разве не долг моих подчиненных выполнять приказы? Я привнес в армию много нужного, дельного — по-настоящему дельного, просто необходимого для реорганизации армии на новый лад. Да, до многого я не додумался, но кто бы мог предугадать появление в военной науке такой неучтенной величины, как Рукавишников?! Откуда можно было ожидать внедрения скорострельных автоматических картечниц, блиндированных мобилей, новых артиллерийских систем? Я не был ретроградом, но знать не знал, как применять подобное, нигде еще не виданное оружие. И никто не знал, разве что император… Вот уж кто в полной мере сумел распорядиться всеми новинками, так это Николай. Должно быть, он заранее был предупрежден об изобретениях своего друга и долго-долго обдумывал и рассчитывал, как применять это новое оружие. Возможно, ему помогали Гейден, Духовский, да тот же Васильчиков, который хоть и не был никогда особенным талантом, все же имел боевой опыт. И вот потом…
Потом было страшное. Но, несмотря на все эти новые штучки, мне все же удалось не допустить полного развала армии, части подчинялись моему командованию, фронт держался — пятился назад под ударами «Николаевского монстра» и чертовых броневиков, но держался! И вдруг — все сломалось. В одно мгновение, неуловимое, как солнечный зайчик, все рухнуло. Англичане побежали, русские части бросали оружие… Ренненкампф неожиданно провел уникальный обходной маневр и вломился в наши тылы, точно слон в посудную лавку. Сам он никогда не додумался бы до такого, но вместе с молодым императором оказались такие признанные стратеги, как Столетов, Алахазов, Драгомиров…
Великий князь Владимир мог бы еще что-то сделать, но император Николай… Этот мальчишка не пожелал быть просто вывеской или штандартом. Его иезуитский ум нашел новый способ ведения войны — убийство руководителей. Кто-то из приспешников, возможно, тот самый Васильчиков, который никогда не был особенно умен, но всегда славился своим снобизмом и… нет, не жестокостью, но жесткостью, набрал и подготовил убийц, которые застрелили великого князя на параде.
Я вздохнул. Конечно, это не самый благородный способ ведения войн, но… Император сберег жизнь своих солдат, сохранил силы. Приходится признать, что Николай абсолютно прав. Жаль, удивительно жаль, что я выбрал не ту сторону…
Лязгнули засовы на двери. Уже пора? А-а, это священник… Что? Да, святой отец, я хочу исповедаться…
…Вот и
Я встал, выпрямился, поправил пенсне. И спокойно зашагал между конвоирами туда, где уже топтался полувзвод солдат возле исщербленной кирпичной стены…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОСНОВЫ МУЛЬТИКУЛЬТУРНОЙ ЭКСПАНСИИ
* * *
Рассказывает Олег Таругин
Он же — император Николай Второй
Послезнание только помогало нам предвидеть негативные последствия того или иного шага, но верных рецептов дать не могло.
(Григорий Романов — Великий князь Павел).
Вот и пролетели первые полгода моего царствования. Завтра наступит новый, 1889 год. И сегодня, в последний день уходящего года, можно подвести промежуточные итоги. За эти месяцы было сделано и много и мало одновременно. Чертовски много, если сравнивать не то что с реальным Николаем II, а, пожалуй, и с любым русским императором. И чертовски мало по сравнению с тем, что еще предстоит сделать…
Подавление мятежа стоило дорого — экономика получила сильный шокирующий удар, но, к счастью, сумела выстоять. Впрочем, наша экономика на девяносто процентов аграрная, и пострадала в основном промышленность. К счастью, до физического разрушения производственных мощностей не дошло, но материальные и финансовые связи между фабрикантами, банкирами и потребителями порвались довольно сильно. Однако хозяйство стального короля Рукавишникова не понесло потерь, поэтому Димыч сразу после окончания «гражданской войнушки» приступил к реализации крупномасштабных проектов — разработке месторождений Урала и Сибири. И очень скоро в стране появится гематит с горы Магнитная и золото с приисков на реке Лена. Стальград «выкинул» несколько «отростков», и теперь в Российской империи активно работают двенадцать «государственных товариществ», сочетающих в себе достоинства казенных и частных предприятий.
Сам Димыч, граф Рукавишников, непонятным образом умудряется сочетать должности командира лейб-гвардии бронекавалерийского Лихославльского полка и начальника Департамента промышленности, науки и торговли. Жалуется, что мало спит, но дело тянет. Полк мы используем в качестве учебного — прогоняем через него строевых унтер-офицеров, механиков-водителей штурмовых броневиков, башенных стрелков, техников, оружейников-ремонтников.
Молодые гении — Попов и Герц наконец-то разродились открытием. С помощью некоего Шнирельмана, «подаренного» Стальграду в прошлом году великим князем Алексеем Александровичем, создали первый в мире приемопередатчик на коротких волнах с дальностью действия в тысячу километров. Правда, работать пока приходится телеграфным ключом, но ведь лиха беда начало!
Афанасий Горегляд, двадцать лет проработавший главным инженером химкомбината «Корунд», практически закончил строительство первого в России химического предприятия, превосходящего по масштабу все, имеющиеся в мире. Аммиак, азотную и серную кислоты гнали сотнями тонн. А это минеральные удобрения и взрывчатка, моющие вещества и напалм, бездымный порох и красители. Но, кроме этого, Горегляд удивил всех — оказалось, что еще в «прошлой» жизни он увлекался дельтапланеризмом. И, попав в молодое тело, вернулся к занятию любимым хобби, построив несколько моделей «планеров», как их здесь назвали. Причем два летательных аппарата оснастили экспериментальными ротативными двигателями. Из-за всех этих обстоятельств в Стальград зачастили Николай Егорович Жуковский и Дмитрий Иванович Менделеев.