Господин Малоссен
Шрифт:
– Вы сказали… – промямлил несчастный малыш, – бабушка…
– Я сказала, что убью твою бабушку, если ты не приведешь доктора, так?
Ребенок, громко сопя, подтвердил.
– Ну конечно, я бы ее убила, – серьезно согласилась племянница.
Потом добавила, наклонившись к мальчику:
– Но это не повод предавать доктора. Герой, настоящий герой, скорее пожертвовал бы своей бабушкой, чем предал друга. Они так и делали, герои движения Сопротивления. Доктор – твой друг! Он спас твою бабушку! Он лечил
– Да, – выдавил из себя ребенок.
– И ты его предал! Я очень огорчена, Тома. И я уверена, что бабушка тоже не одобряет твоего поступка. Не так ли, мадам?
«Сейчас я кинусь на нее, – подумал Постель-Вагнер, – и вышвырну в окно, вместе с пушкой и креслом». Он почувствовал внезапный прилив сил и понял, что справится.
Но племянница подмигнула ему:
– Только пальцем пошевелите, доктор, – и я всажу пулю бабушке в бедро. В конце концов, вы ведь ради нее сюда явились?
Она рассмеялась. Очаровательная улыбка.
– Это успокоило бы совесть Тома.
Она помолчала немного. Потом продолжила, сокрушаясь:
– Это ничего, странная у нас молодежь пошла, вы только посмотрите, ну что это такое. Ну о каком будущем тут можно говорить?
– Именно, – вмешался Постель-Вагнер, – как насчет будущего?
Племянница посмотрела на него, как будто не понимая. Она долго размышляла, потом, не сводя глаз с Постель-Вагнера, продолжила, обращаясь все так же к ребенку:
– Знаешь, Тома, не такой уж он хороший друг, твой доктор.
Тома украдкой взглянул на Постель-Вагнера.
– Он запер моего дядю в холодильник, – сказала племянница.
Ребенок молчал.
– Что ты на это скажешь? Запереть моего дядю в холодильнике…
– Наверное, он умер? – воскликнул мальчик.
– Умер? – повторила племянница. – Мой дядя? Нет, нет, он не умер. Зачем ты так говоришь?
И добавила:
– Люди никогда не умирают, если их по-настоящему любят.
Потом она опять нагнулась к ребенку, чеканя каждое слово:
– Если твоя бабушка однажды умрет, Тома, значит, ты ее не слишком любил.
Руки Постель-Вагнера стиснули подлокотники кресла.
– Что, разве не правда? – обращаясь к нему, наивно спросила она. – Разве мы умираем не от ран, нанесенных нашей любви?
– Ваш «дядюшка» вас уже третий день дожидается, – отрезал Постель-Вагнер.
– Он меня ждет?
Лицо племянницы просияло детской улыбкой.
– Ну так идемте же!
Она вскочила и захлопала в ладоши.
– Мы идем?
На мгновение Постель-Вагнер застыл в своем кресле. Потом медленно поднялся:
– Идемте.
– Замечательно! – сказала племянница.
Они уже направились вон из комнаты, в коридор, ведущий к выходу, когда племянница весело воскликнула:
– А вы сидите, где сидели, да? И не двигайтесь. Или
Бабушка и внук молча посмотрели на нее.
– Клянусь вашими головами!
Она по очереди ткнула им в голову дулом своей пушки. Бабушка и внук вряд ли могли пошевелиться, даже если бы захотели.
– Так, теперь идем.
Идя по коридору, Постель-Вагнер слышал скрип паркета у себя за спиной. Взявшись за ручку входной двери, он почувствовал, как дуло револьвера врезалось ему под ребра:
– Стоять, доктор.
Постель-Вагнер задержался и сделал вид, что хочет обернуться.
– Не оборачивайтесь, я на вас уже насмотрелась, – сухо сказала племянница.
Постель-Вагнер замер.
– Папаша Божё в поисках семьи, по телику, неплохая идея, – оценила она. – Я сама попалась. Иначе не отправила бы кое-кого в Бельвиль разузнать. Но эти ваши замаскированные машины на всех углах, вы в самом деле меня за идиотку держите, что ли? Вы не знаете, что от легавых несет за три километра? Даже через дверцу машины? Даже через крышку гроба я распознаю запах полиции! Сколько их у вас там, в вашем морге, тех что притворяются санитарами? Двое? Трое? Больше?
Постель-Вагнер не ответил.
– В любом случае, – убежденно сказала племянница, – они – там.
«Вот черт!» – подумал Постель-Вагнер.
– Мне еще повезло, что я встретила вчера малыша Тома с его панарицием…
– Вчера?
Постель-Вагнер так и подскочил от удивления. Племянница заговорила прямо ему в ухо:
– Да, вчера, в полдень! Не так часто встретишь ребенка, выходящего из морга. Я и задала ему пару-тройку вопросов…
Пауза.
– Я обрабатывала их всю ночь. Старуху и его. Я их немножко поднатаскала…
«О нет!..» – застонал про себя врач.
– Итак, вот мои инструкции. Вы должны быть здесь в два часа ночи с машиной «скорой помощи» и стариком Божё внутри. В два часа ночи. Сами знаете, какое у нас уличное движение. Я не хочу застрять в пробке и не хочу, чтобы мне сели на хвост. Мне также понадобятся инструменты, чтобы снять шкурку, свои у меня далеко. Вы знаете, что мне нужно, в конце концов, мы ведь с вами в одной связке.
– Не легче ли мне самому сделать это прямо в морге? – спросил Постель-Вагнер.
Негромкий смех защекотал его шею.
– Нет, доктор, – прошептала племянница ему на ухо. – Во-первых, вы испоганили бы всю работу. Во-вторых, вы лишили бы меня огромного удовольствия. В-третьих, мне хочется вывезти вас на прогулку, всех троих, в компании с папашей Божё.
Смена тона:
– Ровно в два часа. Вы припаркуетесь прямо напротив входной двери. Откроете дверцу для сопровождающих, не выходя из «скорой». Я спущусь со старухой и мальчишкой. При малейшей заминке я их обоих пущу в расход.