Господин метелей
Шрифт:
— Что дальше? — в отчаянии спросила я у духов.
Но они молчали, а ответил мне совсем другой голос:
— Ну, наконец, ты это сделала, Бефана Антонелли! И зачем надо было столько ломаться? Строила из себя недотрогу, а оказывается, что уже давно покувыркалась с Николасом. А ты не верил, дорогой.
Это был голос Эрны. И сама она стояла на пороге Ледяного чертога, а рядом с ней… рядом с ней стоял Оливер, и глядел на меня с сожалением.
— Но как сильно она его любит, — притворно восхитилась Эрна, отстегнула манжеты и принялась засучивать рукава. — Мигом собрала все осколки! Вот так простушка-провинциалочка!
— Зачем вы здесь? —
Она заметила и скривилась:
— Мне не нужен твой колдун, лапочка. Я пришла совсем за другим.
— За маской? — я посмотрела на духов, ожидая, что сейчас они прогонят колдунью, как в прошлый раз.
Но Сияваршан, Аустерия и Фаларис застыли, и только Велюто метался кругами под стеклянным потолком.
— А ты думала, я отступлю? — лицо Эрны приобрело фанатично-восторженное выражение. — Как я могу отступить, когда Хольда выбрала меня? Она говорила со мной, звала. Видишь — даже ее слуги мне подчинились!
Эрна встала в изголовье мраморного постамента, над маской, и призраки брызнули в разные стороны, уступая ей место.
— Всем тихо! — приказала она. — Я начинаю читать заклинание.
Что она там задумала, я не знала, но понимала, что допустить этого нельзя, и поэтому громко спросила:
— Так вы с ней заодно, Оливер?
— А ты думала, он покорен твоими прекрасными глазами? — тут же с издевкой отозвалась Эрна. — Он всегда был на моей стороне, с самого начала, с самой первой встречи. Мы как по нотам всё разыграли. Да, дорогой? Я нападаю, он защищает, и вот уже некая провинциалочка проникается благодарностью к храброму рыцарю, вступившемуся за нее перед ведьмой!
— Но зачем? Виконт, вы тоже колдун? И тоже мечтаете о всевластии?
— Мы же договорились, что вы зовете меня Оливером, — напомнил он, ничуть не смутившись, снял шапку и сбросил шубу. — Нет, магическая власть меня не интересует. Я в этом плане материалист. Признаться, я остро нуждаюсь в деньгах. Госпожа фон Зоммерштайн помогла мне и пообещала решить мои проблемы раз и навсегда. Мне, правда, жаль, Бефана. Вы прекрасная девушка, но так уж получилось.
— Сначала я хотела, чтобы он отвлек тебя от Николаса, — деловито объяснила Эрна, разминая пальцы и распуская волосы. — Я тебя недооценила сначала, решила, что пришла особо умная охотница за серебром. Николасу надо было искать ту, которая полюбила бы его, а он носился с тобой, как с сахарной курочкой. Но потом я разглядела, что Бефаночка влюблена. Да как влюблена! И Оливер начал шпионить за тобой, чтобы в нужный момент оказаться рядом и мигом привезти тебя в замок. Так и получилось. И теперь мы здесь, и пусть предначертанное свершится. Оливер, держи ее, и заткни ей рот, если будет мешать…
Я не хотела уходить от Близара, но Оливер схватил меня за плечи и оттащил, хотя я пыталась сопротивляться. Колдунья широко раскинула руки, потом сложила ладони и начала читать нараспев известную мне песню:
— Ты при зимнем ясном дне
Попроси снег об игре…
Она читала, и ее голос волнами взмывал к стеклянному потолку, и осколки маски охватило синее пламя, спаивая кусочки воедино.
— Станет дробное единым –
Себе будешь господином…
— Так вы просили моей руки, чтобы разбогатеть, Оливер? — сказала я громко, пытаясь помешать Эрне. Ведь если она так хочет соединить маску, а Близар был против — значит, нельзя допустить, чтобы маска стала единой. Хотя бы госпожа Эрна обещала,
Но Оливер без особой нежности прихлопнул мне ладонью рот и шепнул:
— Сама виновата. Если бы согласилась — все могло быть по-другому. Мы бы сбежали с тобой куда-нибудь в теплые края и жили на близаровское серебро, как короли. Но ты сделала выбор, так что теперь не жалуйся.
А Эрна уже дочитывала последнее четверостишье, которое я услышала впервые:
— Но зима твердит сквозь смех:
«Совершишь ты страшный грех!».
Маска менялась, становясь целой, но не только ее коснулось снежное колдовство. Духи — Сияваршан, Аустерия, Велюто и Фаларис — тоже менялись. Они теряли облик, превращаясь в бесформенные сущности без образа — превращались в белый туман, растекающийся пластами, сохраняя отдаленное подобие фигуры.
Они теряли образ… Они становились безобразными, неотличимыми друг от друга… Безобразными церковь называла демонов…
Я забилась в руках Оливера, но справиться с ним не могла.
Эрна дочитала заклинание и тяжело оперлась ладонями на мраморный постамент, жадно глядя на собранную маску.
— Получилось, — сказала она. — Оливер, веди ее в середину. Пора все закончить. Пора и согрешить.
Сама она тоже пошла в середину зала, тяжело ступая по хрустящим сугробам из стекла. Лицо ее осунулось, но она стиснула губы и вскинула голову, явно превозмогая слабость.
Оливер потащил меня следом. Я брыкалась, и он не мог уже зажимать мне рот.
— Что с Николасом?! — крикнула я, обращаясь к духам. — Почему вы не поможете?
— Заставь ее замолчать, — сказала Эрна устало.
Крепкая рука Оливера обхватила мою шею, и в глазах у меня потемнело, а ноги подломились, и я упала на колени.
— Не пытайся сопротивляться, — сказала Эрна чужим, холодным голосом, вынула из ножен на поясе старинный кинжал — длинный, обоюдоострый — и подняла его перед своим лицом, держа обеими руками. — Пора принести жертву, как сделал первый Близар. Я готова, и я призываю великую Хольду, — заговорила она, — чтобы подарить ей горячее сердце, полное любви.
Зеркала помутнели, и в шести зеркальных коридорах показались белые фигуры. Они приближались, и даже Эрна завертела головой, и побледнела. Семь зеркал — шесть фигур. Я узнала их сразу — призрачные девушки с мертвыми лицами. Они приблизились и встали по ту сторону — печальные, с мертвыми, невидящими глазами.
— Хольда! Я призываю Хольду! — крикнула Эрна, и в седьмом зеркале обозначилась еще одна фигура. Женская, в белом сверкающем платье.
Ее я тоже узнала — это была та самая женщина, которую создала магия Близара на королевском балу. То же платье, в котором была я. Та же маска, осыпанная бриллиантами
Оливер крепко держал меня, и Эрна вскинула кинжал над головой и отчеканила:
— Великая Хольда! Я, Эрна фон Зоммерштайн, приношу тебе жертву человеческой кровью, и прошу одарить меня своим могуществом!
Она шагнула ко мне и схватила меня за волосы, заставляя запрокинуть голову и открыть шею.
А Близар по-прежнему лежал без чувств на мраморном постаменте, и духи висели под потолком, наблюдая за ритуалом.
«Вот и конец», — подумала я, не сводя глаз с фигуры Хольды.
Она приподняла маску и открыла лицо. Да, я уже видела его однажды — бледное, синеватое, как у покойницы, а губы темные, словно покрыты запекшейся кровью. Она смотрела на нас, и улыбалась. И мне захотелось спрятаться и от этой улыбки, и от этого взгляда.