Господин посол
Шрифт:
– В твоём возрасте забираться в горы!..
– Положим, это не так трудно, как кажется. К тому же в Соледад-дель-Мар не перевелись ослы, падре Каталино служит в своём приходе, и, в конце концов, на небе есть бог. Да и я не так уж стар.
– Но как ты думаешь попасть на Сьерру? Я имею в виду бюрократические препоны.
– Мне поможет наше посольство в Серро-Эрмосо.
Фред с сомнением покачал головой.
– По-моему, госдепартамент не захочет вмешиваться в это дело. Положение очень сложное. Наш корреспондент в Сакраменто не
– Это мне известно, и всё же я считаю, что попытаться стоит.
– А что ты собираешься писать?
Билл ответил не сразу.
– Ещё не знаю. Эта мысль пришла мне в голову сегодня утром и сразу же понравилась.
– Он задумчиво покусывал мундштук трубки.
– Официально одобрить эту авантюру я не смогу, но и не сделаю ничего, чтобы помешать ей, это я тебе обещаю. Действуй на свой страх и риск. Но боюсь, что трудности начнутся уже здесь, в Вашингтоне. Дон Габриэль Элиодоро не даст тебе визы на въезд в Сакраменто.
Через несколько дней газеты сообщили, что войска Мигеля Барриоса спустились с гор и при поддержке повстанцев, подоспевших с юга, окружили Соледад-дель-Мар, гарнизон которого сдался после недолгого сопротивления. Теперь перед мятежниками открылась дорога на север. Сообщалось также об успешных высадках десанта на западном побережье с целью захватить Парамо, стратегически важный пункт на пути к столице.
Теперь Годкин каждый вечер слушал радиостанцию повстанцев. В числе прочих новостей он узнал, что штаб Мигеля Барриоса расположился в поместье Ортега-и-Мурат и что Пабло находится при Мигеле на должности секретаря. А однажды вечером был приятно удивлён, услышав голос друга, который читал коммюнике революционного командования. Теперь, решил Годкин, нетрудно будет получить интервью у Барриоса, и стал готовиться в дорогу.
Наступил тихий октябрь, пахнущий амброй и фиалками. Как-то вечером Кимико Хирота подошла к окну своего кабинета и стала глядеть в сад - белки бегали по траве и забирались на деревья, листья которых стали уже золотистыми и ржаво-красными.
Она вспомнила Пабло и сложила хайку.
Осень
Медные листья,
Жёлтая бабочка,
Рыжая белка.
Потом, печальная, вернулась к своему столу и принялась расшифровывать телеграмму, только что полученную из Токио.
Тоже стоя у окна своего кабинета, Габриэль Элиодоро Альварадо смотрел на сухие листья, которые ветер разносил по траве парка. Настроение у него было подавленное. В то утро он говорил по телефону с президентом Каррерой. Кум сказал, что положение очень серьёзное, хотя ещё не безнадёжное. Однако Габриэль иллюзий не питал... Он знал, что победа мятежников - вопрос времени.
Бросив завистливый и едва не обиженный взгляд на солидные трубы британского посольства, Габриэль вспомнил о своём поражении. Несмотря на все
Повернувшись, Габриэль встретил взгляд дона Альфонсо Бустаманте, и, как всегда, ему захотелось плюнуть в эту глупую рожу.
– Скажите доктору Молине, чтобы он немедленно пришёл ко мне, - велел он мисс Огилви.
Через несколько минут министр-советник был в кабинете.
– Едва корабль начал тонуть, крысы удрали из трюма.
– Габриэль испытующе взглянул на Молину.
– Первым Угарте, уехавший в Швейцарию со своей женой. Даже не попрощался со мной, негодяй! Вы знали, что он замышляет?
– Даю вам слово, нет. Мы с генералом всегда были в строго официальных отношениях...
– Тому, что Титито удрал в Париж, удивляться не стоит, этот субъект - не мужчина.
Он посмотрел в глаза министру-советнику.
– А вы... Собираетесь уезжать?
– Куда?
– Откуда я знаю! Это ваше дело.
– Габриэль повернулся к советнику спиной, словно ему надоело видеть перед собой Молину.
– На прошлой неделе Мишель тоже покинул меня... Едва дождался месячного чека. У него не хватило мужества встретиться со мной, и он написал мне прощальное письмо по-французски!
После того, как Угарте бежал, а его помощники были отозваны в ряды действующей армии, канцелярия опустела, и от этого Габриэль чувствовал себя преданным и покинутым.
– Читали последние сообщения?
– спросил он.
– Да, - ответил министр-советник. Наконец-то наступила долгожданная минута. Он должен запомнить каждое слово, каждый жест, каждое движение этого тщеславного и всемогущего человека, падение которого уже началось.
– И что вы думаете?
– Положение нашего правительства мне кажется безнадёжным.
– Я с вами согласен. И мне, чёрт возьми, нечего здесь делать. Но почему вы не садитесь, доктор Молина?
Габриэль Элиодоро сел и внезапно превратился в согбенного индейца с затуманенным грустью, остановившимся взглядом. Однако он тотчас же выпрямился, лицо его приняло прежнее энергичное выражение, глаза снова засверкали.
– Клэр!
– крикнул он. И когда секретарша вошла, распорядился: - Закажите мне билет на самолёт. Только в один конец.
– Куда?
– спросила Огилвита.
– Считаю ваш вопрос оскорбительным. Разумеется, в Серро-Эрмосо! Постарайтесь заказать на завтра.
Клэр вышла. А министр-советник остался сидеть, нахмурившись: этой сцены его версия не предусматривала.
– Доктор Молина, с этого момента вы являетесь поверенным в делах республики Сакраменто в Вашингтоне. Сообщите об этом госдепартаменту. Соврите, будто меня срочно вызвал президент, а заодно пошлите от моего имени этих гринго к чёрту!
Молина был поражён.
– Вы хорошо меня поняли?