Господин следователь. Книга 3
Шрифт:
Что ж, отбой воздушной тревоги. Можно вылезти из укрытия, сказать бабулькам большое спасибо. Как обращаться-то к ним? Гражданочки? Сударыни? Нет, не пойдет. Надо что-то другое подобрать.
— Соседушки, милые вы мои! — открыв дверь, сказал я. — Даже не знаю, как вас и благодарить. А может, в честь праздника по рюмочке ликера?
По правде сказать, был уверен, что бабки откажутся. Наверняка у них дома дедушки есть, или дети ждут. Но они — Мария Ивановна, которой под шестьдесят, Ираида –постарше, переглянулись.
— А что, Марья, может
— Если только по рюмочке, — зажеманилась Марья.
— Только, не обессудьте, закуски у меня маловато, — вспомнил вдруг я, что еды-то у меня почти не осталось. — Конфеты есть, под ликер сойдет.
— Конфеты — не закуска, — хмыкнула Ираида. — Так вы и сами-то, небось, голодные, раз с дороги. У меня судак жареный. Сына с внуками сегодня ждала, целый противень натушила, а он письмо прислал — дескать, не сможет. Сейчас домой сбегаю, принесу.
— А у меня картошка нажарена, с луком, еще горячая, огурчики соленые есть, — поддержала ее Марья Ивановна.
Наверное, будь на моем месте настоящий сынок вице-губернатора, то он не стал бы предлагать престарелым череповецким мещанкам выпить ликера. Но мне можно. Тем более, что опять захотелось есть, а на колбасу и черствый хлеб, уже и глаза не глядели.
Пока бабульки бегали, попытался слегка прибрать в столовой и на кухне — собрал грязные миски и чашки в одну кучу. Решив, что завтра все точно помою, а еще и полы бы неплохо протереть. Но это потом, завтра. Надо пока пистолет прибрать, чтобы бабки не испугались. Возвращать Татьяне оружие я не собирался. Да и у Анны Николаевны его оставлять чревато. Ишь, валяется у вдовы пистолет, если кремень поставить да зарядить, то вполне пригодный к использованию. Непорядок.
Посуды у Натальи достаточно, отыскались и чистые тарелки, и вилки, и рюмки. К приходу соседок успел накрыть в столовой, которая, вообще-то, считается моей гостиной. Но это я так, к слову. На всякий случай поставил самовар. Не тот, маленький, а большой. Да, завтра нужно еще на колодец сбегать, воды принести.
Вытащил из «новгородских» запасов бумажный пакет с конфетами, выложил треть, а остальное припрятал до лучших времен — до встречи с Натальей Никифоровной и Леночкой.
Явились бабульки. Одна с корзинкой, в которую была засунута закутанная в платок кастрюля с картошкой, миска с солеными огурцами, а вторая с узелком.
Отстранив меня, они принялись хозяйничать в столовой, но на кухню ни одна, ни вторая, не прошла.
Ираида Алексеевна, помимо судака, притащила еще и хлеб. Похвасталась:
— Свежий, сегодня пекла!
— Ох ты, как вкусно пахнет, — похвалили я старушку.
Моя хозяйка, хотя и мастерица печь пироги, ржаной хлеб предпочитала покупать в лавке при пекарне Багрушина. Говорила, что ей так вкусно не удается.
Бабульки цедили ликер глоточками, да и я не сильно на него налегал, предпочитая есть. Картошка оказалась вкусной, судачки — вообще объедение.
Для начала узнал — с кем сижу за одним столом? Не впрямую, разумеется, а намеками.
Мария Ивановна оказалась даже не из мещан, а из дворян, оставшихся после реформы почти без средств. Муж умер, детей бог не дал, концы с концами помогает сводить брат. Тот самый, у которого муж Натальи Никифоровны когда-то и купил дом с огородом. Дом, что теперь принадлежит Наталье Никифоровне, он и был родовым, а тот, где живет Марья Ивановна — покойного мужа. Так уж вышло, что с детства были знакомы.
Брат служит управляющим поместий у князя Голицына в Самарской губернии и посылает ежемесячно сестре двадцать пять рублей. Деньги небольшие, но ей хватает.
Ираида Алексеевна из потомственных граждан. Муж тоже умер, зато есть сын Федор, что живет с семьей в Рыбинске. Федор выучился на механика, десять лет ходил на пароходах, а теперь трудится на Рыбинском судостроительном заводе. И не в простых механиках ходит, а в помощниках начальника цеха. Не бедствует, матери тоже денежки шлет, только времени у него мало.Даже в праздники пришлось работать, потому что заказов много, а нужно поспеть к весне. Есть еще дочь, но та живет в уезде, у матери бывает редко.
Марья Ивановна и Ираида Алексеевна поначалу стеснялись, что сидят за одним столом с сыном вице-губернатора, но рюмка ликера и женское любопытство свое дело сделали.
Для начала их интересовало — а чего девка-то ломилась? Этот вопрос я постарался обойти — мол, сам не знаю, чего ей надо?
— Эх, а может, Иван Александрович, надо было ее впустить? — лукаво посмотрела на меня Марья Ивановна, но ее старшая и, более мудрая подруга сказала: — Правильно сделал, что не впустил. Радости на часок, а расхлебывать бы потом всю жизнь пришлось.
Права бабулька, тут и сказать нечего. Еще подумалось, что правильно поступил, что не стал лупить Татьяну. Унизил бы женщину и, неизвестно, во что бы это потом вылилось?
Я ждал каких-нибудь каверзных вопросов, вроде — а почему сын вице-губернатора служит в Череповце? Или — что за невеста и когда свадьба? Но бабушек интересовало совсем другое.
— Вот вы, Иван Александрович, молодой, да ранний, — издалека закинула удочку Марья Ивановна. — И чин высокий для ваших лет, и орден имеете. Только, говорят, и вы промашки даете.
— А что за промашки? — вело поинтересовался я.
К тому времени я уже успел доесть судачка, умятьжареную картошку и теперь прислушивался к звукам из кухни — не бурлит ли вода в самоваре? Почему никто не догадался присобачить к самовару свисток? Теперь вот, карауль.
— Так ведь клад-то вы не нашли, — сообщила Марья Ивановна.
— Клад? — озадаченно переспросил я. Потом все-таки решил, что надо вначале сходить на кухню, проведать самовар, а уж потом разговоры вести. Встав, сказал: — Я сейчас чайку заварю, договорим.