Господин следователь
Шрифт:
Нахал уже стаскивал с меня одеяло.
Приказчик был невысокого роста, но гонора и высокомерия не занимать. Я вздохнул, встал с постели и, цепко ухватив наглеца за воротник, принялся открывать дверь. Но она, отчего-то не пожелала открываться. И чего этот дурак орет? А, понял. Дверь-то открывается внутрь. Ну, подумаешь, что дверь в свой нумер я открывал головой наглеца. А дверь крепкая, дурной башкой ее не высадишь. Так я же ее потом открыл и выкинул наглого приказчика в коридор.
— Семен, ты зачем в чужой нумер пошел? — услышал я укоризненный голос хозяйки, а приказчик, который Семен пробурчал что-то невнятное.
Я закрыл поплотнее дверь, в коридор выходить не стал. Мысленно выматерился — почему нет никакого запора или внутреннего замка? Есть наружный — едва ли не амбарный, ключ мне Анна Тихоновна выдала, так неужели было так сложно установить крючок или изладить какую-нибудь задвижку?
Свеча так и осталась стоять на столе, словно трофей. Я вытащил отцовский подарок, чтобы посмотреть — который час. И снова облом. Часы швейцарские, дорогие, с трехдневным заводом, но стрелки стоят на двенадцати часах тридцати двух минутах. Я их завести забыл!
Только заснул, как снова раздался стук в дверь и голос хозяйки жизнерадостно произнес:
— Иван Александрович, завтрак уже на столе. Остынет — будет невкусно!
Да ёрш твою медь! Я спать хочу, но теперь уже точно не заснуть. Пришлось вставать, умываться и выходить к общему столу.
На завтрак была пшенная каша и оладьи со сметаной. Все очень вкусно.
Хозяйка, дождавшись конца трапезы, подсела ко мне.
— Иван Александрович, Фрол Фомич просил передать, что он прощения просит за ночной инцидент. Он нынче по делам уехамши, но как прибудет, то лично придет извиняться.
— Угу, — кивнул я, протягивая руку за второй чашкой чая. Чай с каким-то интересным и непривычным вкусом, но мне понравился.
— Но вы, Иван Александрович, тоже хороши, — покачала головой хозяйка, подливая мне чай. — Неужто из-за такого пустяка следовало драться?
— А как надо было? — вытаращился я. — Дождаться, пока холуй меня из постели вытащит?
— Вам следовало выйти из нумера и пойти ко мне, — твердо заявила хозяйка. — Все неприятности в моей гостинице я решаю сама, а не постояльцы. Хорошо, что у вас силы хватило, чтобы с ним сладить, а если бы нет? И Семен — он не холуй, а приказчик.
— Нет, Анна Тихоновна, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал не менее твердо. — Если человек пытается вытащить другого человека из комнаты, которую он, кстати сказать, оплатил, да еще — простите за грубость, что задницу ради хозяина рвет, то он уже не просто приказчик, а холуй. Вы лучше скажите — почему в комнате никаких засовов нет?
Хозяйка, кажется, собиралась ответить что-то касающееся моего поведения, но вопрос о засове слегка сбил ее пыл.
— Как это нет запора? — удивленно спросила она. — Задвижка есть, только она высоко расположена.
Анна Тихоновна показала рукой и я понял, что задвижка где-то сверху. А я-то и не заметил. А хозяйка пустилась в объяснения:
— У нас так бывает, что и семейные люди останавливаются, с детишками. А был как-то случай — мальчонка запор закрыл, а сам открыть не сумел. Весь изорался, пока открывали. Пришлось дверь выламывать, а это расходы. Вот, я и велела мужу, чтобы он все запоры повыше сделал, чтобы дети не дотянулись. Надо бы внутренние замки
Я покивал, делая вид, что я все понял и принялся собираться. Надо же осмотреть город, заранее отыскать адрес Череповецкого окружного суда, в котором мне предстоит служить. Договорился с хозяйкой, что к завтрашнему дню мне отгладят мундир. Форма — это лицо чиновника.
[1] Северная железная дорога свяжет Череповец с остальным миром только в 1907 году.
Глава пятая
Председатель
К зданию Череповецкого окружного суда на углу Воскресенского проспекта и Крестовской улицы я подошел без четверти девять. В девять, как известно, в Российской империи начинают работать все присутственные места. Надеюсь, у председателя окружного суда не назначено на сегодняшнее утро какое-нибудь совещание? Вроде, до революции не слишком-то практиковались совещания и собрания на рабочих местах. Да и зачем они нужны, если каждый чиновник знает круг своих обязанностей и, в меру сил, их исполняет.
Постоял немного, чтобы еще раз полюбоваться зданием. Двухэтажное, очень солидное, казавшееся чужеродным рядом с деревянными домами обывателей. Я знал (со слов хозяйки гостиницы), что это здание некогда принадлежало дочери городского головы Марии Лентовской. А несколько лет назад, когда в Череповец переместился Окружной суд, она передала его под нужды суда. Вернее — дочь выполнила просьбу отца, потому что реальным владельцем дома был как раз голова — Иван Андреевич Милютин[1]. Иван Андреевич — ярый патриот города, учредивший в Череповце множество учебных заведений, включая те, которые по статусу не положены уездному городу — реального училище и женской гимназии. Именно Иван Андреевич и добился того, чтобы в Череповец перевели Окружной суд, тем самым еще больше подняв престиж Череповца.
А то, что председателем Окружного суда стал зять городского головы — действительный статский советник Лентовский, это лишь совпадение.
Приветливо кивнув швейцару, встретившему меня удивленным поклоном, посмотрел в ростовое зеркало, стоявшее в фойе. То, что увидел, мне даже — молодой человек, в темно-зеленом сюртуке, с отложным воротником и петлицами, показывавшими мой нынешний ранг. Коллежский секретарь, это вам, не хухры-мухры. Уже не коллежский регистратор, как Хлестаков.
Белый жилет, шелковый черный галстук. Жаль, что по летнему времени брюки положены белые, а не зимние, в тон сюртуку.
— Скажите, а Его Превосходительство у себя? — поинтересовался я у швейцара, зачем-то приложив два пальца к околышу фуражки.
— Так точно! — вытянулся швейцар во фрунт и тоже вскинул к своей фуражке ладонь. А, так этот дядька из отставников. Вон, даже какие-то медали украшают грудь. Всегда с уважением относился к ветеранам.
— Благодарю. Не подскажете, куда пройти?
— Вам, ваше благородие, следует на второй этаж подняться, а там увидите дверь. Ну, а на двери табличка висит, — сообщил отставник. — Там все указано — действительный статский советник господин Лентовский.