Господин Великий Новгород
Шрифт:
Михаил неприметно усмехнулся. Тысяцкий и воевода недолюбливали друг друга.
– Не был. Нам с тобой, Кондрат, прежде уведаться надоть. Князь Ярослав мыслит на Литву поход.
– Вот как!
– Вот так. Руками Великого Новгорода свои споры с Литвой решать хочет.
Всегда спокойное лицо Михаила свело судорогой. Он встал, сдерживая волнение, сжал в руке тисненый чехол посадничьей печати.
– Хоть бы то подумал прежде, что без нашей заморской торговли и Переяславль, и Тверь, и Москва пропадут! Сами немцам
– Вот как! – повторил Кондрат, не поспевая уследить за быстрой мыслью посадника.
– Что говорят купцы? – уже спокойно, взяв себя в руки, спросил Михаил.
– Приобижени суть от колываньских да раковорских немець.
– А сына Товтивилова на отцов стол сажать не хотят?
– Мало кто.
– И то добро!
– Вот чего еще, Михаил! Обижены купцы и на тебя и на меня. Почто позволил Ратибору виру дикую брать! Прошают: я ли купцам голова али Ратибор?
Посадник усмехнулся:
– Обижены, говоришь? Что ж, ты сам бы хотел лишнюю дань с купцов собирать?
Кондрат осекся, эта мысль ему не приходила в голову.
– Знаешь, что Ратибор на твое место метит? – продолжал посадник. Нет? А я знаю! И у Ярослава, заметь, он в чести. Ты гляди за Ратибором, Кондрат, чтой-то он нынче к купцам льнет. Мне доносили, что и грозил не одному и лестью уговаривал… И переветников ищет он неспроста. Не у самого ли рыльце в пуху? На нашей стороне ищет, на Торговой. Ты заморского купца Олексу хорошо знаешь?
– Что, Ратибор и до него добирается?
– Добирается ли нет, а покойник Творимир, батько его, слышно, с Борисовой чадью дела имел… Яблоко от яблони…
– А кто тогда с Борисовой чадью дела не имел! Только тот, кто не родилсе! Посадник Водовик, сам знаешь, был против Ярослава Всеволодовича, хотел на Чернигов опереться, было и передолили тогда, эко, добились, что смердам пять годов дани не платить! В ту пору все были довольны! А как затворил Ярослав пути да голодом задавил город, тут и подняли бунт.
Борисова-то чадь сперва в Чернигов подались, после во Плесков, а уж потом, как откачнулись все от их, они и ушли в немцы. Дак Творимир, отец Олексин, в немцы не бегивал, назад воротилсе! А что дела имел с тысяцким до последнего часу, то верно. Дак на того, кто быстро переметываетце, надежа плоха! С той поры сорок летов минуло, а как что, все наша Торговая сторона в ответе! Я у Олексы даве на пиру был, худого про него не скажу…
– Ты не скажешь, Ратибор скажет, тоже худо. Откачнутся от нас.
Оба задумались. Старый Кондрат пыхтел, переживая обиду.
– Орден, Орден! Без него бы и Ганза головы не подымала… – досадливо проронил Михаил. Ему было ясно, что за торговой спесью Ганзейского союза стоит воля Ливонского Ордена рыцарей-крестоносцев, разбитого, но отнюдь не добитого Олександром и даже очень усилившегося с тех пор.
– Ганза ждет, когда нас Орден сожрет! –
– Князя Олександра нет на них… – раздумчиво протянул посадник.
– Юрьев, однако, брали без Олександра! – возразил Кондрат.
– Под Юрьев, Кондрат, вспомни-ко, сколько силы собралось! Констянтин и Ярослав с полками, Товтивил с литвой и полочаны. Новгородская земля, почитай, вся. А уверен ты, что ежель я завтра кликну рать, то все за одину встанут?
Старый Кондрат поник седою головой.
– Что князь Юрий? – помолчав, снова спросил Михаил. Кондрат пожал плечами.
– Я сейчас от него, с Городца. Юрий от Ярослава ставлен, из его руки глядит.
– Из его ли?
– Бог весть! Бают – ликуется с немцы… Только на Городце Ратибор переветников навряд станет искать! А что бояре?
– Увидим.
– Без Елферия опеть не решить?
– Не решить без него, Кондрат. И без Миши не могу решить, и без Жирослава… Что я с одною Славной да без низовских полков против Ордена пойду?
– Молчишь ты все, Михаил, – с укором покачивая головой, возразил старый тысяцкий, – много видишь, знаешь того более… Боишься или таишься от меня, бог весть!
– Эх, Кондрат, Кондрат! Не меня тебе трусостью попрекать! Но и сам Олександр, не уладивши вперед между своими, в бой не кидался. Елферия попытаем… А ты, Кондрат, не горячись и на совете боярском тоже на меня смотри. Как я, так и ты, добро?
– Добро-то добро… Тебе не верить, так кому еще? А ежели по князеву слову решат?
– Смолчи. Приказать только то можно, что люди сами от себя захотят, тогда лишь и сделают по-годному.
– Тяжко! Владыко Далмат цто думат?
– Стар. Ветх деньми… Пойдем, икону покажу, даве принесли, Николу-угодника. Обетная, в Никольский собор, еще не святил. Высокого мастерства вещь!
– Кто писал?
– Василий.
– Хитрец!
– Мастер.
Глава 8
Утром того же дня, еще прежде посадника Михаила, икону ту довелось повидать и Олексе.
Выбрал наконец день побыть с семьей. По ночному подстылому насту привезли бревна и тес. К первой выти [20] Олекса успел уже сгрузить и отпустил повозников. Заплатил дешево. Веселый – впервой за последние дни растормошил Домашу, поднял заспанного Онфимку:
– Хочешь в торг? Персидских гостей смотреть!
Онфимка запрыгал от радости.
Пошли четверыма: сам с Домашей, Янька и Онфим. Домаша повязала голову вишневым владимирским платом, щурилась на солнце. Мальчишки с утра играли в баски.
20
Выть – еда, время еды.