Госпожа его сердца

Деламир Дженнифер

Подобные мысли не давали ей покоя, и Лиззи скоро поняла, что не сможет заснуть. Она встала с постели и приблизилась к окну. Потянув задвижку, немного приоткрыла ставни – настолько, чтобы впустить в спальню легкую ночную прохладу и освежить разгоряченное тело. В течение нескольких минут она стояла перед окном, любуясь игрой лунного света на безмятежных пастбищах вдали. Покой глубокой ночи словно окутал ее, и теперь она почувствовала сожаление о несбывшемся поцелуе.

На протяжении всего вечера Лиззи следила за поведением Джеффри, и у нее не было никаких сомнений: он тоже жалел об упущенной возможности. За ужином его выдавали быстрые взгляды украдкой и мимолетное выражение глаз – он как бы говорил ей о своем желании

вернуться на тот склон, чтобы все исправить. Слава Богу, леди Торнборо не заметила, как отчаянно они с Джеффри пытались скрыть свои чувства. Но он-то понял все.

Когда они желали друг другу спокойной ночи, Джеффри удержал ее руку на мгновение дольше обычного, посмотрел ей в глаза с такой нежностью, что она едва не проговорилась о своих мыслях. Лиззи хотела сказать, как она счастлива, что он приехал в Роузвуд. Но она, дрожа от волнения, лишь пробормотала пожелание доброй ночи и заставила себя развернуться и проследовать в свою комнату.

А теперь она стояла у окна и ждала того момента, когда сможет вновь увидеть Джеффри. Все знали о его привычке подниматься рано утром и совершать долгие прогулки. С рассветом она будет готова к выходу в парк, чтобы застать его там одного. Лиззи знала, что этим могла повредить своей репутации, но она не могла поступить иначе, ей было необходимо увидеться с ним наедине.

А сейчас чтение как нельзя лучше помогло бы ей отвлечься от навязчивых мыслей. На этот случай на столике были приготовлены свечи – роскошь, которой она никогда раньше не знала. Всю свою жизнь она бережно хранила свечи для использования только в случаях крайней необходимости. Но чаще всего в ее распоряжении были лишь дешевые вощеные фитили, которые быстро сгорали и не давали достаточно света для чтения. Здесь же она постоянно пользовалась специальными яркими восковыми свечами.

Лиззи подошла к столику, зажгла свечу и принялась искать томик стихов. Но его нигде не было видно. Она попыталась припомнить, где могла оставить книгу, и тут вдруг поняла, что в последний раз держала ее раскрытой, когда увидела Джеффри на холме. А потом… Что же было потом? Наверное, войдя в дом, она положила сборник стихов вместе с капором и шалью на тумбу у двери. Она была так занята мыслями о Джеффри, что не обратила на это внимания. Поскольку слуги не вернули томик в ее комнату, то он, вероятно, остался на своем месте у двери или же был отнесен в библиотеку. После некоторых колебаний Лиззи решила спуститься поискать книгу на первом этаже. В этот час там никого не будет. Она лишь быстро заберет стихи, и никто не застанет ее в коридоре в халате.

Лиззи надела мягкие туфли и накинула халат. Затем прокралась к двери и осторожно повернула задвижку. Дверь распахнулась беззвучно. Выглянув в коридор, Лиззи убедилась, что поблизости нигде не горел свет. Весь дом был погружен в безмолвную тьму. Она услышала, как большие часы в гостиной пробили два часа. Лиззи осторожно прикрыла за собой дверь и на цыпочках пошла по коридору.

Джеффри изучал один из многочисленных рядов книг на полках библиотеки. Выбор был большой, но его взгляд зацепил потертый томик стихов Теннисона, который он уже видел в руках у Рии. Эта книга лежала в дальнем конце полки, определенно не вписываясь в ряд искусно переплетенных солидных томов. Рука Джеффри уже потянулась к томику, когда он вдруг услышал, как открылась дверь у него за спиной. Он тотчас обернулся и совершенно растерялся, увидев то, что никак не ожидал увидеть. Он даже поднял свечу повыше, чтобы удостовериться, что это не обман зрения.

– Рия, вы?..

– Джеффри? – сорвалось с ее губ. – Я думала, что свет в библиотеке мне почудился.

Она задержалась у двери – как будто не решалась войти. Ее волосы были распущены и свободно ниспадали по плечам. Высокий кружевной воротник сорочки виднелся из-под

плотно облегающего халата. Из-за сквозняка от открытой двери его свеча замерцала и бросила на прекрасное лицо Рии трепещущую тень, что только добавило ей загадочности.

– Я не мог заснуть, – сказал Джеффри, как бы отвечая на ее немой вопрос. – Он указал на книжные полки. – Я думал, что чтение поможет справиться с бессонницей.

– Кажется, я оказалась в такой же ситуации, – сказала Рия с печальной улыбкой.

– Любопытно, что же нарушило ваш покой и лишило сна? – спросил Джеффри, надеясь, что она не спала по той же причине, что и он; ему никак не удавалось не думать о Рие.

– Моя голова так переполнена мыслями после нашего вечернего разговора, что о сне не могло быть и речи, – ответила она.

– Неужели? – удивился Джеффри. – Должно быть, за ужином я утомил вас всеми этими… ужасными подробностями.

– Прошу вас, не извиняйтесь. Мне было очень интересно. – Она шагнула к нему. – Я хочу, чтобы вы знали, как меня осчастливило ваше присутствие в Роузвуде, – добавила Рия, смутившись.

– Рад это слышать, – ответил барон.

– Не странно ли, что мы сейчас встретились именно здесь?

– Поистине, – кивнул Джеффри. Он поставил свой подсвечник на журнальный столик, так как знал, что если будет держать его на весу, дрожащая рука обязательно выдаст его волнение. Находиться наедине с Рией среди ночи… Ему казалось, что все это сон, мечта, но никак не реальность.

Сделав глубокий вдох, Джеффри проговорил:

– Что ж, мы сейчас просто возьмем свои книги и пройдем каждый в свои комнаты…

Рия тихо рассмеялась.

– Вы так беспокоитесь о моей репутации?

– Конечно.

Он заметил, как уголки ее губ приподнялись в улыбке.

– Может быть, нам стоит больше беспокоиться о вашей репутации, – сказала она, поддразнивая его. – Не пристало вам, сэр, появляться перед дамой без сюртука и галстука. Что бы сказал Джеймс?

И тут барон осознал, что, наверное, выглядел довольно нелепо только в брюках и рубашке. К тому же он был в одних носках, так как оставил ботинки в своей комнате – хотел ступать как можно тише. Он потянулся к воротничку, чтобы застегнуть верхнюю пуговицу, и в смущении пробормотал:

– Я определенно должен принести вам свои извинения за…

Слова замерли у него на губах, как только он встретил ее взгляд, полный такой неизбывной любви, что в сердце его мгновенно возродилась надежда.

Всю свою жизнь Джеффри поступал правильно, как должно; особенно это касалось отношения к женщинам – его попытки ухаживать за Люсиндой были тому доказательством. Но душа его всегда требовала глубокой, верной и истинной любви, той, которая сплавляет воедино сердца и мысли двух людей. Правда, он никогда не позволял себе надеяться на такую любовь и даже не был уверен, что узнает ее, если встретит. И сейчас, когда он смотрел на Рию, он был абсолютно уверен, что это случилось.

Их разделяли всего два шага, и Джеффри сделал их – подошел к Рие и обнял ее. Она посмотрела на него со страхом и одновременно с мольбой и томлением. Не в силах выдержать этот взгляд чудесных фиалковых глаз, он сделал то единственное, что мог, – поцеловал ее.

Ее губы были чувственными и мягкими, точь-в-точь такими, как в прошлый раз. И она ответила на поцелуй столь же страстно, как и тогда, что немного его смутило. Но вскоре он отдался охватившему его чувству и крепко сжал Рию в объятиях. А она, обвивая руками его шею, перебирала пальцами волосы у него на затылке. Когда же поцелуй их прервался, она стала ласкать губами его щеки и подбородок, а затем положила голову ему на плечо и вздохнула, удовлетворенная. Они стояли так, сжимая друг друга в объятиях, казалось, целую вечность. И было ясно, теперь совершенно не важно, что им предписано законом. Они были вместе – остальное не имело значения.