Госпожа попаданка
Шрифт:
Когда она вернулась в гостиную, чиновник уже сидел в кресле, набросив халат и, морщась от боли, осторожно ощупывал свою измученный зад.
— Держи, — он протянул Лене пять красных бумажек, которые девушка убрала в сумочку.
— На ночь не останешься? — деловым тоном спросил Ящичко, и девушка отметила изменившийся голос — больше никакого подобострастия, лишь снисходительность большого начальника. Игры кончились, что, впрочем, не значит, что она теперь запрыгает перед ним на задних лапках.
— Я домой, — сказала она, одеваясь, — хорошего понемножку, Антон Николаевич.
— Ну, как скажешь, — он пожал плечами, — пойдем хоть провожу.
Он помог ей собраться и вывести мотоцикл — в эту ночь он отпустил всю прислугу, так что все делать приходилось самому. Семьи у Ящичко,
— Ты это, — сказал ей в спину Ящичко, — забудь про Сапронова. Лягвин, конечно, та еще скотина, но губернатор хочет видеть здесь именно его. Так что хватит его дразнить — а то влипнешь так, что и я не помогу.
— Как скажете, Антон Николаевич — спокойно сказала Лена, заводя мотор и выезжая на дорогу. Ящичко снова пожал плечами и вернулся в дом.
Царила глубокая ночь, когда девушка подъехала к своему дому. Заводя мотоцикл, она услышала, как пиликнуло сообщение Ватсапа. Лена недоуменно вскинула брови, увидев незнакомый номер и аватарку с дурашливым смайликом. Несколько поколебавшись, она открыла чат. И, если до этого ей больше всего хотелось добраться до кровати и завалиться спать, то сейчас сон как рукой сняло.
Вслед за присланной фотографией появилось и первое сообщение.
«Нравится?» — подмигивающий смайлик.
«Откуда это?»
«Какая разница? Хочешь знать больше?»
«Конечно!»
«Можем встретиться. Прямо сейчас…»
«Ночью?! Может завтра».
«Я спешу. Завтра будет поздно».
«Почему?»
«По кочану. Хочешь получить информацию — делай, как я скажу».
Лена выругалась.
«Где ты хочешь встретиться?» — написала она.
«Вот, другой разговор, — последовал ответ, — подъезжай на Щучьи Зубы, через час, там поговорим. И не вздумай никого с собой брать — я увижу и просто к тебе не выйду…»
«Я подъеду…»
Лена отключила айфон, терзаясь раздумьями — осторожность соперничала в ней с азартом охотника, напавшего на кровавый след. Честолюбие победило: забросив домой сумку и наскоро переодевшись, она снова уселась на мотоцикл и направила его обратно к трассе.
* Подробнее о судьбе Алексея Сапронова, а также о тайнах Семена Лягвина можно прочитать в моем рассказе "Выборы-выборы"
Девочка, с которой всегда что-то случается
Лена довольно рано столкнулась с унылой банальностью: рассчитывать в жизни стоит только на себя. Родилась она в том же населенном пункте, где проживала и сейчас. Ее отцом был Николай Вагнер, обрусевший немец, в свое время переехавший из Казахстана. Здесь он женился на девушке из местных, Полине, с казачьей фамилией Сирота, которая в тысяча девятьсот девяносто шестом году и родила Лену. Отца девочка помнила смутно — занявшись бизнесом, Николай Вагнер редко бывал дома, уезжая то в Москву, то в Турцию, то куда-то еще. Тогда Лена не понимала, чем занимается ее папа, но сейчас, расспросив нескольких отцовских знакомых, она поняла, что дела ее отца были завязаны на какой-то криминал, в конце концов, вышедший ему боком.
Когда Леночке исполнилось восемь, отец пропал без вести — поехал в очередную «командировку», в которой и сгинул где-то между Саратовым и Тамбовым. Тайна его исчезновения осталась нераскрытой, превратившись в классический «висяк». Семье Николай Вагнер оставил хороший дом, добротное хозяйство и продуктовый магазин, за прилавком которого стояла Полина. Родня по матери иногда помогала овдовевшей женщине, да и Лена уже с одиннадцати лет иногда становилась на кассу. Непростое детство закалило ее характер — не позволяя покупателям с собой сюсюкать, не по годам серьезная девочка тщательно пересчитывала полученные деньги, а однажды, когда парень, старше ее лет на десять, попытался украсть бутылку коньяка, подняла шум, вцепившись в рукав вора и удерживая его, пока не прибежал сосед. Этот инцидент стоил Лене рассеченной губы и синяка под глазом, а заодно и заставил задуматься о том, что в следующий раз все может кончиться куда хуже. Именно тогда она и попросила мать отдать ее в секцию карате, на что Полина,
Отношения с одноклассниками у нее не заладились. Обычно красивым девочкам редко приходиться жаловаться на отсутствие внимания и, тем не менее, в своем классе Лена оказалась «белой вороной». Кличка «Фашистка» приклеилась к ней, едва в школе ввели «патриотическое воспитание». Сначала только из-за фамилии, но в шестом классе появился и более весомый повод. Когда она вечером возвращалась с тренировки, трое придурков из старших классов, впервые в жизни попробовавших алкоголь, начали к ней приставать, нагло распуская руки. Девочка отбивалась так яростно, что один из парней упал, крепко приложившись затылком о бордюр. Мигом протрезвевшие дружки поволокли приятеля в медпункт, выкрикивая оскорбления и угрозы в адрес Лены, тогда как перепуганная девочка кинулась домой. К счастью хулиган выжил, а инцидент удалось замять, для чего Полине пришлось перетаскать директрисе школы чуть ли не полмагазина. Но, с легкой руки матери пострадавшего, кличка Лены стала в ходу не только среди сверстников, но и родительского коллектива, а шансы стать «своей» скатились к нулю. Не сказать, что ее это сильно огорчило — к тому времени в жизнь девушки уже прочно вошел Интернет и она, списываясь со сверстниками, легко находила компании «по интересам». До окончания школы она успела побывать готом, панком, металлистом, красила волосы и губы во все возможные цвета, брилась наголо и даже успела побывать в статусе «девушки байкера», получив свои первые уроки вождения мотоцикла. Тогда же у Лены обнаружился и писательский талант — ее первый газетный опус был посвящен посещению байк-шоу, статью о котором она и принесла в «Алую зарю». Степан Коваленко, часто наведывавшийся в магазин Полины за бухлишком, посоветовал девушке поступать на журфак, пообещав замолвить словечко перед тамошними знакомцами. Полина, к тому времени уже вышедшая замуж за изрядно заматеревшего Сергея, не особенно обрадовалась, но и не возражала, когда дочка съездила в город и подала документы на факультет журналистики. А еще через несколько месяцев Лена, сдав вступительные экзамены, поступила на первый курс.
К тому времени стала налаживаться и личная жизнь — в тусовках, где ей приходилось крутиться, нашлось немало парней, проявлявших к ней мужской интерес и некоторым Лена ответила взаимностью. То же самое произошло и в университете, где девушка, к своей радости, встретила немало друзей. Чуть позже она открыла для себя еще одну, куда более «взрослую», субкультуру. Что такое БДСМ она знала и раньше, но то, что это может иметь какое-то отношение к ней, выяснила почти случайно. Отмечая с Игорем, парнем, лет на пять ее старше, первую сдачу сессии, она, дурачась, поставила его на колени, заставив просить прощения за пустячную провинность. Повинуясь внезапному порыву, Лена нацепила ему свой чокер из черной кожи с шипами. На мгновение она испугалась, что зашла слишком далеко, но кавалер вдруг пылко поцеловал ее руку.
— Ты моя королева!
— Игорек, ты чего!? — удивленно спросила девушка.
Вместо ответа он посмотрел на нее затуманенными от похоти глазами, а потом наклонился и быстро поцеловал ее ногу. Лену накрыла волна невыносимо острого возбуждения и она, ухватив Игоря за плечи, чуть ли не силой заставила его подняться, впившись в его губы жадным поцелуем. Все это продолжилось на диване страстным сексом, равного которому у нее еще не было. В перерывах между наслаждением друг другом, она рассказывала Игорю о детстве — как боролась с вором в магазине, как чуть не прикончила хулигана, как занималась спортом и дралась с мальчишками. Эти разговоры заводили обоих еще сильнее — особенно Лену, вытворявшую с Игорьком такое, о чем не помышляла и в самых дерзких фантазиях. Самое забавное, что ему это нравилось также сильно, как и ей.