Госпожа Смерть

Гудкайнд Терри

Глория тяжело сглотнула.

— Но как мы можем отменить то, что она уже сделала?

— Во-первых, мы должны понять магию, которую она задействовала, точное заклинание. Кто из вас помогал ей его найти?

Меммеры неуверенно заерзали.

— Виктория надеялась, что один из нас может вспомнить что-то из того, чему мы посвятили свою память, — сказал Франклин, — но вариантов было слишком много, и ни одного внятного. Она хотела помочь долине поскорее покрыться зеленью.

— Я могу определить, когда вы лжете, — сказала Никки резким голосом. Меммеры боялись,

что колдунья использует какие-то необычные, выделяющие правду чары, но Никки не нуждалась в этом. Она могла заметить их нервные подергивания, отведенные в сторону глаза, заблестевший на коже пот. Никки возвысила голос в громкой команде:

— Какое заклинание использовала Виктория? Скажите мне, какую кровавую магию она призвала, чтобы инициировать этот необузданный рост?

Глория вздрогнула.

— Это древнее заклинание плодородия, способное пробудить землю. Оно было на каком-то непонятном языке, мы точно не знали, как его произносить или истолковать.

Никки выпрямила спину.

— Значит, она выпустила столь ужасное заклинание, даже не вспомнив, как произносятся слова?

— Она знала, — произнес, оправдываясь, Франклин. — Мы все знали. Меммеры, из поколения в поколение, все прекрасно помнят.

Никки поднажала:

— По вашим словам то, что мы видели там, в Шраме, это взрывное, смертельное произрастание, было именно тем, чего и добивалась Виктория?

Меммеры пребывали в растерянности. Наконец Франклин собрался с мужеством ответить.

— Мы помним некоторые заклинания плодородия, но не знаем, как им противодействовать. Очень многие волшебники древности также хотели остановить жизнь, рост и процветание.

— Были некие обратные заклинания, — призналась Глория, — но в наших умах они тускнеют и низведены к мелочам. Детали не принимались во внимание, ведь нашим предшественникам и так следовало много чего запомнить и сохранить.

— Запишите все, что вы помните, а я изучу эту информацию, — сказала Никки.

Глория подошла к трибуне, на которой покоился раскрытый том. Во время своих ежедневных занятий послушники часто слушали оратора, фиксируя в памяти строчку за строчкой. Сейчас, вместо громкого чтения вслух, Глория взяла перо, опустила заостренный конец в чернильницу и принялась выцарапывать слова на клочке бумаги. Девушка приостанавливалась, закрывала глаза, вызывая в памяти детали, затем продолжала писать. И вот она задержала руку на бумаге.

— Думаю, это то заклинание, которое использовала Виктория.

Франклин подошел, чтобы изучить написанное Глорией, частично поправил пунктуацию и изменил одно слово. Затем их обступили меммеры, кивая, когда корректировали текст. Когда все согласились с точной формулировкой таинственных строчек, они передали бумагу Никки.

Для колдуньи, когда она просмотрела заклинание, большинство слов оказались простой тарабарщиной.

— Натан, возможно, лучше информирован, чем я. — Никки сунула бумагу в карман складки своего платья, затем вытянула палец и пожурила меммеров: — Переройте все ваши знания. Найдите способ,

которым мы можем исправить причиненный Викторией ущерб.

* * *

Никки, стоя в проеме алькова на внешней стороне плато наблюдала за истерзанной долиной, где, словно пролитая Викторией кровь жертв сгущался малиновый закат. Она отдала записанное заклинание Натану, тот жадно все прочитал, немало озаботившись.

— Все более плачевно, чем я ожидал, — сказал волшебник. — Возможно, хуже. Призванная сила пробудилась посредством языка, который даже старше, чем древне-д'харианский. Нам будет тяжело найти чары достаточно мощные, чтобы обратить действие этого заклинание.

— Ричард не посылал нас решать простые проблемы, — заметила Никки.

— Конечно. Я просто хотел, чтобы ты оценила масштабы трудностей.

Когда красно-золотистые лучи заката упали на широкую долину, колдунья сосредоточилась на кишащей сердцевине леса, первобытных джунглях, отсвечивающих нездоровым, зеленым цветом.

Бэннон, также притянутый зрелищем, присоединился к ней, вглядываясь с несчастным выражением лица.

— Сначала была высосана вся жизнь из мира, а теперь невозможно сдержать поток жизни. Как нам с этим бороться?

— Мы найдем способ, — ответила Никки. — И тогда я сама уничтожу женщину, которая зовет себя «Госпожа Жизнь».

— Я тоже хочу что-нибудь сделать, — сказал Бэннон. — Вы с Натаном можете изучать книги, чтобы найти решение. Вы оба понимаете магию и можете читать на непонятных языках, а я просто жду здесь, чувствуя себя бесполезным. Как и в прошлый раз, когда искали оружие против Пьющего жизнь. — Он вздохнул, явно разочарованный. — Ты признала, что я могу быть полезен, колдунья. Разве я не могу чем-нибудь помочь?

— Помоги фермерам собрать урожай. Позаботься о стадах, поработай в саду, — предложила Никки. — Приобрети новые навыки, например, плотника.

Лицо юноши вспыхнуло гневом.

— Это не то, что я имел в виду! Должен быть какой-то способ спасти Одри, Лорел и Сейдж. — На его лице отразилась беспомощность. — Я полюбил их.

— И они тоже по тебе изголодались. Вспомни, что они сотворили с Саймоном.

На лице Бэннона возрастала непреклонность.

— Нам нужно понять, что там происходит, колдунья. Ты знаешь, я могу справиться сам. Я совершу дальнюю разведку, вернусь и расскажу, что там увидел.

— Это глупый риск, — возразила Никки.

— Ты уже как-то назвала меня дураком! Я хочу сделать, что задумал, и не пытайтесь меня остановить.

— Я не могу тебе препятствовать, Бэннон Фармер, но, если собираешься подвергнуть себя такой большой и ненужной опасности, по крайней мере убедись, что вернешься с ценной информацией.

Он вскинул подбородок, успокоившись, что Никки больше не намеревается с ним спорить.

— Обязательно.

Задержав на юноше долгий и упорный взгляд, Никки добавила более мягким голосом: