Госпожа трех гаремов
Шрифт:
— Размахнись, плечо, — говаривал самодержец и крепко бил противника кулаком в грудь, сшибая его наповал.
Силен государь. В плечах широк, нравом крут. А когда Иван Васильевич устал от забав и спрятался от служилых людей в хороминах, Шах-Али решил поведать ему главное, из-за чего прибыл в стольную.
Касимовский царь предстал перед московским государем в нарядном облачении: длинный персидский халат умело скрывал его расплывшуюся фигуру, на голове — зеленая чалма, на коротких ногах — узорчатые сапоги. Не однажды Шах-Али бывал в государевых палатах, стены которых были расписаны библейскими сюжетами, а разноцветные
Шах-Али осмелился пройти до середины палат, а потом опустился перед двадцатилетним государем на колени, и лоб его почувствовал прохладу каменного пола.
— Сядь подле меня, Шах-Али.
Тот, опираясь дланью о холодный мрамор, выпрямился:
— Спасибо, Иван Васильевич.
— Дело у тебя ко мне есть, касимовский царь, али о соколиной охоте спросить решил?
Шах-Али коснулся ладонями безбородого лица.
— Спасибо, брат мой, государь всея Руси, что чтишь меня как равного. Верой служил я твоему батюшке Василию Ивановичу, правдой служу и тебе. Аллах знает, что я никогда не забывал твоей доброты.
— Ну так в чем же дело, Шах-Али? — указал Иван рукой на ступени, куда мог бы присесть касимовский царь.
— От своих верных друзей я узнал, что два дня назад на татарское подворье из Крымского ханства прибыл гонец. Он сообщил казанцам, что султан собирается на Русь послать корпус янычар и тьму Девлет-Гирея.
— Ишь ты! Вот оно как! — не сумел скрыть удивления московский князь. — Наперед моих воевод узнал.
— Поэтому ты бы не спешил выступать на Казань, государь. Лучше всего идти зимой. По снегу и льду двигаться будет легче и пушечный наряд волочить сподручнее. А если поведешь дружины сейчас, то Москва без защиты останется.
Царь из-под густых бровей, скрывая недоверие, посмотрел на Шах-Али. «Чего-то недоговаривает старый плут. Хитер, как сатана. Казань его улусом прежде была, вот, видно, и сейчас покровительствует ей. А может, прав митрополит Макарий? Запереть касимовского царя в острог, и дело на том решить. А грешки за ним водятся — ворота казанские не отворил перед русскими дружинами, дерзок был с боярами. Да милостив я! Простил все прегрешения, даже город на московской земле в кормление дал».
— Неведом мне страх. Как-нибудь отобьюсь от султана. Да и поздно уже! Со всей Руси на Казань рать великая идет, другие воеводы отпущены на многих судах со всем запасом до самого ханства.
Бог с нами, а он непроходимые дороги проходимыми делает, острые пути в гладкие претворяет. А теперь ступай. — И когда Шах-Али уже переступил порог, государь окликнул касимовского господина: — Царь! Знаю, что ты в Ливонии воевал славно. Как под Казанью все дружины соберутся, воеводой поставлю, будешь служилыми татарами командовать.
Набег
Сулейман Великолепный отдыхал в походном шатре. Под звуки камышовой флейты танцевали обнаженные наложницы — непременные спутницы его походов. Красивые, длинноногие, они воскрешали у султана нежные чувства. Он словно окунался в молодость и вновь хотел любить.
Сулейман пальцем поманил к себе одну из наложниц. И она покорно засеменила к возвышению из огромных подушек, на вершине которого развалился господин Оттоманской Порты.
Безбородый брюхатый евнух махнул рукой, и танцовщицы
Сегодня Венера была в Весах, этот день, по мнению звездочета, самый благоприятный для любовных утех. Султан Сулейман с любопытством разглядывал правильные черты девушки: прямой тонкий нос, подвижные чуткие губы, бархатная белая кожа. Чем-то очень близким и в то же время неуловимым она напоминала его первейшую жену. Сулейман пошел против воли матери и простую наложницу-славянку сделал своей супругой, возвысив ее не только над всем гаремом, но и над остальными женами. Что-то есть в этих славянках волнующее, что позволяло выделить их из многого числа женщин. Может, этот секрет прячется в цвете волос или в звучании речи, что подобна перекатыванию гальки по дну небольшого, но быстрого ручейка? Султан Сулейман так и не сумел понять, чем привлекла его Роксолана, первейшая жена, не знал, почему сейчас его выбор пал именно на эту девушку.
Размышляя о Роксолане, султан вспомнил и о своих северных землях, которые граничили с Московским княжеством, где хозяином был молодой честолюбивый цезарь. Иван осмелился бросить вызов могуществу Турецкой империи, сумел построить город на территории Казанского ханства. Этот самоуверенный юноша позабыл о том, что Сулейман не только самый могущественный из смертных, но еще и наместник Аллаха на этой грешной земле! А значит, все действия султана угодны Всевышнему.
Рука Сулеймана коснулась упругой груди наложницы, и девушка, под откровенной лаской повелителя, задрожала.
— Господин мой, — шептали ее губы.
— Роксолана, — с нежностью проговорил Сулейман.
Чужое имя не покоробило слух наложницы, наоборот, она прижалась к господину еще крепче. «Великий Сулейман спутал меня со своей любимой женой. Какое счастье!»
Султан молча позволял любить себя, а наложница, призвав на помощь все приемы обольщения, старалась запомниться господину, и тогда тот непременно призовет ее к себе еще раз, и она сможет украсть у жен повелителя еще одну шальную ночь.
На сей раз султан Сулейман поступил против обыкновения — он не стал прогонять девушку после ночи любви, и она, разметав пряди светлых волос на розовых подушках, тихо спала. Сулейман Кануни осторожно освободился из ее объятий, поднялся и вышел из шатра. Покой великого султана у самого входа охраняло несколько янычаров.
— Позвать ко мне первого визиря, — распорядился Сулейман.
Через минуту полог распахнулся, и в шатер султана вошел визирь. Сулейман был привязан к нему, их дружба завязалась еще в юношеские годы и благополучно перешла в зрелость. Из простого янычара султан сделал Ислама своим доверенным лицом, возвысив над многими.
Главный визирь, согнувшись, ждал распоряжений светлейшего. Несмотря на свое особое положение, он никогда не перешагивал черты, которая проходит между простым смертным и наместником Аллаха.
— Вчера я получил письмо от Девлета, в нем он сообщает, что царь Иван уже под Казанью. Отпиши крымскому хану, пускай он выступает немедленно. Быть может, это спасет мой казанский улус.
Великий визирь скосил глаза на обнаженную наложницу и отвечал:
— Слушаюсь, звезда моего сердца. Через неделю Девлет-Гирей войдет в урусские земли.