Госпожа ворон

Машевская Анастасия

Чтобы не задерживаться, Гор и Бану не стали наносить визит удельному князю — ведь это, по меньшей мере, двое суток впустую — и просто оставшуюся половину дня провели на местном рынке, выторговываясь из кожи вон, чтобы выгоднее пополнить запасы, а потом на окраине чествуя себя похлебкой из убитого рябчика и местных трав.

Еще на следующий день Гор продолжил двигаться в том же направлении, что и Бану, но, кажется, несмотря на оговоренные "пару дней", никто из них двоих не оглядывался, недовольно размышлял Дайхатт. Будто так все и надо, укоризненно думал тан, понимая, что Гор не

оставит их, покуда они не доберутся до Великого моря.

Однако к обеду того дня уверенность, что все будет именно так, у Дайхатта дрогнула. Полдень настиг путников очередной песчаной бурей, а когда песок осел, и странники выбрались из укрытия вокруг столпилась банда пустынных головорезов.

Дайхатт сглотнул: Атти еще слаб, Лув, второй компаньон, вовсе был скорее опытным кормчим, чем выдающимся рубакой. Да и потом: как оборонятся, если при них все еще нет оружия. Как ни уговаривал он Мать Лагерей в том оазисе купить им хоть что-то, хотя бы по простому кинжалу, Бансабира ссылалась на скромность запаса денег и отказывалась. А когда Аймар, не выдержав, повысил голос, Гор молниеносно приставил ему к горлу нож и заявил, что, если Дайхатту так нравится сталь, он почтет за честь уважить его здесь и сейчас.

И что теперь делать? — думал Аймар, напружинившись и оглядываясь. Их пятеро, из которых к бою готовы двое, а врагов — дюжины две, с ужасом осознал тан.

— Так-так-так, что тут у нас, — судя по всему, вперед шагнул главарь. — Кажется, парочка Клинков из Храма Даг перегоняет ласбарнских рабов? — он кивнул в сторону Гора: тот был в безрукавке, и вбитая сабля на его плече выдавала путника с головой. — Неужели вы первый раз затесались в наши пески, а? — сладко пел главарь, пока кольцо окружения все сжималось и сжималось. Перепуганные лошади нервно ржали, взбивая копытами песок, потряхивали гривами и хвостами.

— Слушай, не похожи они на мальцов, — подал голос кто-то из бандитов.

— Заткнись, — велел главарь. — Опытные Клинки знают, что перегонять ласбарнских рабов им запрещено, если они хотят неприкосновенности.

— Но что, если эти рабы купленные? В их храме, я слышал полно рабов, — еще один злопыхатель засомневался, глядя на Гора и Бану.

Женщина держалась ровно, даже надменно, чуть запрокинув голову, и сделала совершенно скучающее выражение лица, будто происходящее нисколько ее не касалось. Мужчина-боец, чьи мышцы под блестящей кожей перекатывались витыми, как змеи, мускулами, и вовсе имел до того угрожающую ауру, что кто-то из головорезов наверняка бы уже припустил отсюда со всех ног, если бы не воля командира.

— Кретин. Когда это храмовники с острова покупали рабов? Наверняка прибили кого-то из торговцев, да заграбастали себе, кого покрепче. А ведь наше соглашение держится на том, что они не трогают нас, а мы их. Нехорошо нарушать соглашения, — поведал главарь и для убедительности со свистом обнажил меч. — То-то наш князь порадуется.

— Точно? — сомнением спросил третий.

— Да вы достали, трусливые шакалы. Конечно, порадуется. Если они и правда из Храма, будут отличным приобретением для бойцовских…

Бану и Гор переглянулись кратко. Человек двадцать, не меньше четверти конные, вожак — на

верблюде. Старый двугорбый нар с безумными глазами ронял хлопья пены с удил, поводя длинной шеей, предчуя запах крови. Гор коротко глянул назад — собственные кони стреножены, чтобы во время бури не сорвались со страху бежать. Делать нечего.

Он снова глянул на Бану и коротко кивнул. В следующий миг блеснули мечи. Клинки Матери Сумерек взвились со скоростью молнии. Дайхатт с ребятами, вздрогнув отступили и тут же шагнули вперед, чтобы спинами не насадиться на клинки врагов за спиной. Головорезы, кто успел, оскалились жадно — до денег и крови. Главарь сделал шаг назад, позволяя подчиненным встретить удары Бансабиры и Тиглата.

— Если их номера хороши, добудьте их серьги. Если нам удастся захватить их, — прокричал вожак, — сможем войти в Храм Даг. Ни одному человеку еще не удавалось оказаться захватчиком по ту сторону белых стен. Мы будем первыми. Эти багровые крысы по всему морю награбили столько, что век будем в золоте плавать. Вперед.

Дайхатт, Атти и Лув заняли позицию для кулачного боя, насторожившись, напряженно вглядываясь в окружение, надеясь не угодить под лезвие. Но клинки Праматери довольно быстро стянули весь удар на себя.

Бансабира и Гор рубились безжалостно, мгновенно разделив цель атаки. Не сговариваясь, Гор вышел вперед и кинулся на конных бойцов, стремящихся их окружить. Двумя беспримерно могучими руками, каждая из которых была не тоньше ноги нара вожака, Тиглат обхватил меч и, взводя в роковом замахе, разил вражеских скакунов, прикрывая собой Бану. Молодая женщина, проявляя чудеса проворства, шла след в след, уворачиваясь от скошенных конских туш, заваливающихся под ударами Гора, и наносила стремительные и смертельные раны. Гнавшиеся за ними разбойники уже были готовы вот-вот перерубить малолетнюю воительницу напополам, но та исчезала из-под лезвия в последний момент, и погоня спотыкалась об поваленные крупы ржущих в последней агонии лошадей.

Аймар с соратниками замер, вглядываясь восхищенно: он с тем же Атти не всегда мог биться плечом к плечу столь же слаженно, а тут… Чувство такое, будто они только и делали, что всю жизнь сражались бок о бок. Но на ее подданного этот Гор не похож.

Когда рядом просвистел вражеский клинок, и Атти успел вовремя толкнуть Дайхатта из-под удара, тот сообразил, что не время для размышлений. Стоит помочь Клинкам Богини, чем можно. Коротко раздав указания, Дайхатт постарался растянуть линию атаки врага, уходя в сторону. Атти и Лув разошлись в других направлениях, заставляя часть банды разбойников преследовать их.

— Забейте их, — взревел вожак. — Забейте как скот.

Конных головорезов уже не осталось. Оба Клинка Богини врезались в самую гущу рубки. Гор не оглядывался на Бансабиру, позволяя самостоятельно крошить врагов, но всегда держался где-то рядом на случай чего. Играючи проворачивал в одной кисти тяжелый двуручный меч, отчего гранитные мускулы буграми вспухали под кожей, перекатывались, выталкивая налитые вены. Левой рукой перехватывал направленное оружие противника, другой, ныряя под удар, пронзал туловища насквозь, с треском разрезая мышцы и внутренности.