Госпожа ворон
Шрифт:
— Отчего? — осведомился Кхассав тем тоном, каким говорил с ней в их первую ночь. Он справился с сапогами и по мокрому настилу подошел к жене. — От того, что ревнуешь или от того, что такой недостойный я трахал любовницу средь бела дня в кабинете, отослав стражу, и любой мог войти и увидеть, какого я низкого мнения о твоих возможностях?
Джайя влепила мужу звонкую пощечину.
— Хы, — оскалился ахрамад. — Давай еще разок.
Джайя злобно сцепила зубы и ударила снова.
— Давай, представь, как я позорю тебя, — провоцировал Кхассав. — Как все перетирают твое чудесное и гордое имя Далхор.
Джайя ударила в третий
— Замолчи.
Но едва замахнулась для четвертого удара, Кхассав поймал запястье и сдавил до хруста.
— Я без полшага — владыка целого континента в числе двенадцати танских домов, — грозно рыкнул Кхассав. — И если ты не можешь дать мне то, чего я хочу, я найду тех, кто сможет.
— Тогда иди и ищи, — Джайя вздернула голову. — Здесь ты ничего не найдешь.
— Здесь, — гаркнул Кхассав еще страшнее, дернув женщину так, что она оказалась спиной к кровати, — мне нужен наследник. И в этом месяце мы сделаем его, — Кхассав угрожающе шагнул вперед, заставляя Джайю пятиться.
— Ты не можешь принуждать меня.
— Я могу позвать сюда десять солдат из моего окружения с просьбой кончить тебе на спину, и с удовольствием посмотрю, как они помогут тебе стать чуточку раскрепощеннее.
— Если твое уважение ко мне настолько невелико, — глотая ужас, чтобы не показывать слабости мужу, отозвалась Джайя. Кхассав оскалился.
— Я уважаю только тех людей, которые отлично знают свое дело.
— То есть шлюх? — злобно бросила Джайя со слезами в голосе.
— Да, если они — хороши в том, что должны уметь. Я уважаю жрецов Ангората, которых встречал, потому что видел то, что мало кому доводилось, и знаю: они — мастера в искусстве бесед с Праматерью. Я уважаю мирассийских кузнецов, потому что видел оружие, которое они куют. Я могу, не зная, уважать Дайхатта, потому что он разбил Яввузов или во всяком случае, скрутил Старого Волка, рассказами о бешеных северянах которого меня пугали в детстве. Я могу, не зная, уважать Мать лагерей, потому что она заставила бояться мою мать, а моя мать — противник не робкий и не глупый. Хорошо, что они таковы и бились до победного — это значит, в моей стране знающие военное дело таны. Как положено. Я могу уважать рабов в Храме Даг, которые становятся бойцами с высоким рангом. Я могу уважать себя, в конце концов, потому что, забыв о рангах, бился в бойцовских ямах вместе с отрепьем, натасканным убивать с одного удара — и побеждал. Но тебя, Джайя Далхор, над которой корпит ежечасно вся моя семья, я не могу уважать. Потому что как раманин ты ни на что не годна. Роди мне хотя бы одного сына, и я отпущу тебя жить, как тебе хочется.
Джайя была уже голой, и Кхассав, обнажившийся тоже, толкнул жену к кровати.
— А ты будешь жить, как хочется тебе с той женщиной? — как могла брезгливо спросила раманин.
— Ту женщину зовут Илия, и она — бастард лавана Яхмада. Да, — кивнул Кхассав и расположился сверху супруги, — я буду жить так, как мне хочется, с той женщиной. С любой женщиной.
Понаблюдав за необъяснимой смесью обиды, слез, боли и ревности в лице жены, ахрамад снова поджал губы и перевернул ее на четвереньки.
— Танам, лаванам и хатам может наследовать кто угодно, но раманам наследуют только мальчики. В этой позе больше шансов получить одного.
Кхассав не соврал, сказав, что может получить желаемое, как и когда ему вздумается. Следующей крови Джайя так и не дождалась. Зато,
Тахивран, глядя на невестку, усмехнулась: а чего она хотела? У действующего рамана шестнадцать водных жен, и он, похоже, счастлив.
Беды посыпались на Иландар со всех сторон. Недовольное посольство архонцев выдвинуло требование королей вернуть Норана и Инну на родину их матери. Если в Иландаре начались гонения верных Праматери Богов и людей, нет никакой гарантии, что эти дети не станут следующей целью для убийц. Нирох настаивал: Норан — наследник Иландара, его нельзя отдать. А Инна еще совсем кроха, ей просто не под силу пережить такое путешествие.
Послы не уступали: после смерти королевы Ришильды в родах, Норан стал наследником и архонского престола, и ему следует воспитываться там, где его воспитают положенным для этого образом. Лучше всего в Архоне, но, при особых договоренностях, короли Тандарион согласны на Ангорат.
После того, как Нирох во всеуслышанье поддержал христиан, позволив сыну свадьбу с Лоре Ладомар, отдать внука на Ангорат было самой опасной затеей. Вот так хороша будет издевка — для обоих лагерей. Его прикончат во сне — староверы или христиане, кто успеет первым.
Поэтому послам Нирох предложил компромисс: отдать в Аэлантис маленькую Инну, как только она окрепнет для столь длительного путешествия. Удгару и Агравейну вполне может наследовать девочка, разве нет?
Астальд, молочный брат Агравейна, возглавлявший посольство, злобно скрипнул зубами:
— А вы не робкого десятка, ваше величество. В вашей стране убили наследную принцессу. Няньку ее детей, посвященную ангоратскую жрицу, никто не видел несколько недель, вероятнее всего, она тоже мертва. И даже Вторая среди жриц заперта здесь, как в плену, в замке христианина. Кажется, он брат твоей королевы, я прав?
Нирох закусил губы: черт побери, почему все складывается так дерьмово?
— Шиада сама выбрала этот брак, ее никто не неволил…
— Расскажи об этом королю Агравейну, когда он придет. Как и о том, что отдашь ему только племянницу.
— Мы ведь верны одной стороне, — влез придворный дипломат. — Нирох — брат ее милости храмовницы Ангората. И друид Таланар был здесь на проводах принцессы Виллины. Давайте помнить, о том, кому мы верны, и при поддержке наших общих друзей, мы, я уверен, найдем компромисс. В эти темные времена злоумышленники намеренно стараются поссорить нас…
Переговоры не заканчивались, и в итоге решено было отложить их на время. Жрецы старых храмов в Иландаре обратились к храмовнице с просьбой направить в Кольдерт Верховного друида для улаживания конфликта. Храмовница отозвалась благожелательно, ответив, что Таланар наверняка еще не успел далеко отъехать от столицы и совсем скоро прибудет за стол переговоров.
Нирох перевел дух, но уже на следующий день Ронелих прислал весть: осведомленные о шаткой ситуации в стране, северные племена скахиров, с которыми Нирох воевал семь лет назад, начали подтягивать войска к границам Стансоров. Было уже несколько мелких стычек. Ронелих отослал Растага руководить обороной, но прогнозировать, что будет дальше, трудно.
Однако о самой страшной напасти Нироху сообщил утренний переполох в замке: двух кухарок-христианок нашли заколотыми. Как и старшего конюха — язычника.