Гостинодворцы. Купеческая семейная сага
Шрифт:
Андрей пробурчал еще какое-то пожелание своему молодому хозяину и растаял в сгустившихся сумерках вечера.
Сергей лег спать. Он не помнил, когда и как он заснул, но спалось ему скверно.
Всю ночь ему снилась Липа, бледная, с заплаканными глазами; она протягивала к нему руки и молила о защите.
Сергей просыпался, вскакивал с постели и, перевертывая подушку, засыпал снова затем, чтоб его разгоряченному воображению представлялась та же Липа, со скорбным выражением лица и молящими
Было около семи часов утра, когда Сергей проснулся от довольно бесцеремонного толчка.
Откинув одеяло и повернув голову, он прищурился.
Яркий свет солнца, смотревшего в окошко, растворенное против постели Сергея, врывался в комнату целым снопом и бил прямо в глаза.
У постели Сергея стоял Андрей с перепуганным, мертвенно-бледным лицом и тряс за плечо молодого хозяина.
– Это ты, Андрей? – поднял тот голову с подушки. – Что случилось?
– Началось-с, Сергей Афанасьич, – прошептал Андрей, со страхом озираясь на ярко пылавшие от лучей восходящего солнца окна.
– Что началось? Да говори скорей, дурак! Пожар?
– Рабочие-с буйствуют…
Сергей вскочил с постели, подбежал к окну и сильным ударом руки отворил ставни. Несколько разбитых стекол со звоном полетели на мостовую.
Утренняя свежесть охватила полураздетого Сергея и дрожью поползла по его открытой груди. Он лег на подоконник и прислушался.
Издалека доносились крики толпы. По улице бежали бабы и дети.
Сергей посмотрел на фабричную трубу и побледнел.
Фабрика безмолвствовала.
– Андрей, как это началось? – оторвался от подоконника Сергей и начал быстро одеваться.
– Всю ночь, Сергей Афанасьич, ткачи пьянствовали…
– Ну? Ну, а теперь где они?
– Лавку разбивают-с. Господи, что ж теперича с нами будет?.. – волновался Андрей, подавая хозяину платье и помогая ему одеваться.
– Сколько их?
– Человек двести-с.
– А остальные?
– Остальные не касаются, кто в сторонке стоит, а кто домой ушел.
– Почему же фабрика не работает?
– А они паровщиков арестовали и паровую заперли-с.
– Директор где?
– Не могу знать-с, я первым делом сбегал на происшествие, а потом вдарился в конюшню и в дрожки Исправника заложил-с. Сергей Афанасьич, уедемте поскорей от греха.
– Куда уедем? Ты совсем угорел, я вижу.
– На станцию уедем. Ну их, Сергей Афанасьич, еще неприятность вам могут произвести-с.
– Однако я никак не предполагал, Андрей, что ты такой трус.
– Я трус? Ну, это напрасно-с…
– Разумеется, трус. Испугался пьяной толпы и хочешь бежать.
– Господи, да для вас же я хлопочу… что мне… мне плевать.
– Для меня хлопочешь напрасно.
– Я от вас уйду? Ну уж это неслыханное дело! – с неудовольствием проговорил Андрей. – Для вас это я, а коли вы остаетесь, значит, я сичас Исправника распрягу… Трус! И скажут же что, ах ты господи! Я на медведя еще мальчишкой один на один ходил.
– Живей картуз!
– Сию минуту-с.
Сергей отпер конторку, стоявшую в простенке, достал оттуда револьвер, сунул его в карман пиджака и, в сопровождении Андрея, бросился к директору.
Его встретила мисс Алиса, одетая в дорожное платье с хлыстиком в руке.
– Это вы? Как я рада! – схватила она за руки Сергея. – Теперь мы спасены.
Сергей посмотрел исподлобья на испуганное личико англичанки, на ее растрепанную шевелюру и тревожно бегавшие во все стороны глазки и улыбнулся.
«Нет, Липа бы так не испугалась!» – подумал он и, осторожно освободив свои руки из рук вцепившейся в него мисс, спросил поспешно:
– А где же Джемс Иванович, мисс?
– Он там, у себя… ах, мистер, если б вы только знали, что мы пережили за этот час, там бог знает что происходит!
– Кажется, особенного ничего, – попробовал Сергей успокоить перепуганную Алису. – Пьяная толпа произвела дебош и только.
– О нет, совсем не то! – замахала торопливо та ручками. – На фабрике бунт!
– У страха глаза велики.
– Совсем нет, вы знаете, мы хотели уехать к Тулупову, и нас не пустили… они расставили караульных и, как видите, вернули назад.
– Вы хотели уехать, мисс?
– Да, да… и я, и тетя, и дядя.
– Как? Директор? Сам директор? – с негодованием проговорил Сергей. – Однако!
– Но, мистер, вы не знаете этих мужиков.
– Напротив, мисс, я их отлично знаю.
– Нет, не знаете… это ужасный народ, и потом они все так злы на дядю.
– Согласен с вами, но мне нужно его видеть. Извините, мисс.
Сергей оторвался от Алисы, схватившейся за борты его пиджака, и прошел в кабинет. В кабинете никого не было.
«Вероятно, в спальне», – подумал Сергей и крикнул:
– Джемс Иванович!
Ответа не было.
Сергей прошелся по комнате, постучал в дверь и снова крикнул:
– Джемс Иванович! Это я, Аршинов! Мне нужно вас видеть.
– Апчхи! – раздалось где-то в комнате.
Сергей с удивлением оглянулся, посмотрел на шкаф, под письменный стол и пожал плечами в недоумении.
– Апчхи! – раздалось снова. – О, эта скверная русская прислуга, никогда не выметает пыль из-под мебели! – проговорил по-английски Джемс Иванович и высунул свою голову из-под стоявшего в углу дивана с бахромой, опускавшейся почти до полу.