Гостья
Шрифт:
Вдоль тротуара шел газон. Рядом, за фонарем, виднелась аккуратно подстриженная живая изгородь. Не тратя времени на поиски места получше, я поковыляла к свету и обняла фонарь. От тошноты кружилась голова.
Да уж, меня определенно сейчас вырвет.
— Странница, это вы? Странница, вам нездоровится?
Голос показался смутно знакомым. Только этого не хватало: зрителей, которые смотрят, как я склонилась над кустом и изрыгаю остатки ужина.
— Кто ваш Целитель? — спросил голос откуда-то издалека, прорываясь сквозь гул в ушах.
Я хорошенько прокашлялась и покачала головой. Второго приступа ждать не приходилось: желудок опустел.
— Нет, все в порядке. — Я выпрямилась, не отпуская фонарь, подняла глаза и увидела, кто застал меня в минуту слабости.
Искательница из Чикаго крутила в руке сотовый. Я смерила ее пристальным взглядом и снова склонилась над листьями. Плевать, что тошнить уже нечем, главное — не видеть ее лица.
Пока пустой желудок тщетно тужился, меня осенило: она здесь не просто так.
О нет! Только не это, нет, нет, нет!
— Зачем? — Я задыхалась, дурнота и паника мешали говорить. — Зачем вы приехали? Что случилось? — В висках стучали неутешительные слова Утешительницы.
Я взглянула на руки, вцепившиеся в лацканы черного костюма Искательницы, и только через две секунды поняла, что руки мои.
— Хватит! — прошипела она, меняясь в лице. Я ее трясла.
Руки разжались, ладони закрыли лицо.
— Извините! — выдохнула я. — Не знаю, что на меня нашло.
Искательница наградила меня злым взглядом и поправила одежду.
— Вы нездоровы, и, вероятно, я вас напугала.
— Не ожидала вас увидеть, — пролепетала я. — Зачем вы приехали?
— Давайте сначала заглянем в Лечебницу. Если это грипп, его легко вылечить. Не стоит испытывать новое тело на прочность.
— Грипп тут ни при чем. Я не больна.
— Отравление? Тогда нужно сообщить властям, где вы купили несвежие продукты.
Ее назойливость начинала действовать на нервы.
— Это не отравление. Я совершенно здорова.
— Вы должны показаться Целителю. Беглый осмотр… носителя нужно беречь. Нельзя быть такой безответственной. При нашем-то уровне здравоохранения…
Я глубоко вздохнула, борясь с желанием снова в нее вцепиться. Я была на целую голову выше. В драке ей меня не одолеть.
В драке? Я развернулась и быстро зашагала к дому. Слишком много эмоций. Надо срочно успокоиться, пока я чего-нибудь не натворила.
— Странница! Подождите! Целитель…
— Целитель мне не нужен, — не оборачиваясь, ответила я. — Просто… слегка захлестнули эмоции. Все уже прошло.
Искательница не ответила. Пока я гадала, как она истолкует мои слова, сзади застучали каблучки. Оставив дверь открытой — все равно войдет! — я подошла к раковине, наполнила стакан и прополоскала рот. Она молча ждала. Склонившись над раковиной, я внимательно разглядывала сливное отверстие.
Ее терпение быстро иссякло.
— Вот что, Странница… кстати, вы еще не сменили имя? Вдруг
Я не отрывала взгляд от раковины.
— Меня все еще зовут Странница.
— Занятно. А я думала, вы из тех, кто сам выбирает себе имя.
— Я выбрала. Меня устраивает имя Странница.
Мне уже давно стало ясно, что в пикировке, которую я подслушала в свой первый день в Лечебнице, была виновата Искательница. Такой вызывающей Души мне не доводилось встречать за все девять жизней. Мой первый Целитель, Брод в глубокой воде, один из добрейших и мудрейших Душ, — и тот не выдержал. Это успокаивало…
Я повернулась к Искательнице, которая расположилась на диване, всем своим видом показывая, что не спешит уходить. На ее губах играла самодовольная улыбка, глаза навыкате насмешливо щурились. Я едва сдержала злость.
— Зачем вы приехали? — повторила я вопрос, стараясь говорить ровным голосом. Я не позволю ей второй раз вывести меня из себя.
— От вас давно не было никаких новостей, вот я и решила заехать. Наше дело пока не продвинулось.
Пальцы сжали край раковины, но голос не выдал охватившего меня облегчения.
— Это лишнее. К тому же прошлой ночью я отправила вам сообщение.
Ее брови сошлись, придав ей вид одновременно сердитый и раздосадованный, как будто в ее гневе виноват кто-то другой. Искательница достала карманный компьютер и несколько раз ткнула в экран.
— Ах да, я еще не проверяла почту, — сухо произнесла она и притихла, просматривая полученный текст.
— Я отправила его рано утром, — сказала я. — В полусне. Наверное, часть я вспомнила, а часть мне просто приснилась.
Слова Мелани сами сорвались с языка; я даже добавила эдакий легкомысленный смешок в конце — от себя. Да, я слукавила. Пошла на обман. Искательнице незачем знать, что я слабее своего носителя.
В кои-то веки Мелани не злорадствовала над моим признанием. Она была слишком рада, слишком благодарна, что я ее не выдала, пусть и по своим, меркантильным, соображениям.
— Занятно, — пробормотала Искательница. — Еще один на воле… — Она покачала головой. — Видно, мир еще не скоро наступит. — Было видно, что мысль о хрупкости мира ее не только не ужасает, а напротив — радует.
Я прикусила губу.
«Отрекись от письма совсем, скажи, что мальчик тебе приснился», — попросила Мелани.
«Не глупи, — одернула я ее. — Она нас раскусит».
Можно представить, каким отталкивающим характером обладала Искательница, раз даже мы с Мелани помирились.
«Ненавижу ее». — Шепот Мелани был пропитан ядом, едким ядом.
«Знаю, знаю». — Мне не хотелось признаваться, но я чувствовала… то же самое. Ненависть непростительна. Но эта Искательница… трудно было испытывать к ней приязнь. Невозможно.
Искательница прервала мой внутренний диалог.
— Значит, никаких других направлений, кроме этого места на карте, вы не укажете?