Государь революции
Шрифт:
— Что с затором с поставкой грузов, скопившихся в Романове-на-Мурмане? В частности, особо интересуют двигатели для аэропланов.
— Представитель выехал туда. Сделаем все возможное. Но, Государь, тут еще проблема с малой пропускной способностью железной дороги оттуда. Нужно как-то решить вопрос с расширением.
Я прошелся по кабинету. Что ж, без создания строительных войск в помощь железнодорожным, мы этот вопрос не решим. Тем более что строить нам нужно очень и очень много всего.
— Алексей Алексеевич, исходите из того, что в любой момент все поставки от союзников могут прекратиться. Поэтому, в планировании обеспечения нужд армии, нужно исходить из того, что уже имеется на складах, или того, что
Если они не вступят в войну, разумеется. И если моя Игра не закроет России и этот рынок. Но вслух, конечно, я сказал другое:
— Как там наши конструкторы? Что с производством аэропланов?
— Согласно утвержденных вами планов, согласованы объемы и марки производимых аэропланов, в том числе гидропланов. Более развернуто данный вопрос отражен в моем Высочайшем докладе.
— Хорошо, я посмотрю. Что автоматическая винтовка конструкции Федорова?
— Сестрорецкий оружейный завод всячески саботирует эту новинку, мотивируя тем, что они не справляются с заказанными ранее образцами серийного вооружения. На заводе строится цех, но пока трудно судить о сроках начала его работы.
— Нет, так дело не пойдет. Найдите решение, мне нужны эти автоматы в ближайшие пару месяцев в каком-то товарном количестве.
— Автоматы?
Я посмотрел на удивленного Маниковского.
— Ну, не называть же все время это оружие автоматической винтовкой? На войне скорость передачи приказов играет критическую роль. Нужно внедрять сокращения.
— Понимаю. Сделаем все возможное.
— Что завод в Коврове? Насколько реально там запустить производство этих автоматов в ближайшее время?
— Завод Первого русского акционерного общества ружейных и пулемётных заводов, еще в бытность мою начальником ГАУ, получил заказ на производство пятнадцати тысяч пулеметов "Мадсен". Работы идут полным ходом, и не хотелось бы нарушать производственный процесс новыми заказами, которые неизбежно внесут дезорганизацию в производство. А армии эти пулеметы крайне важны.
— Хорошо, Алексей Алексеевич, я не буду вмешиваться в вашу епархию, но жду от вас конкретных предложений в ближайшие дни. Мне нужен этот автомат. Идите, работайте.
Маниковский поклонился.
Через пару минут, вместо Маниковского, в кабинете вновь был мой утренний гость. Но не один, а с Батюшиным.
— Что ж, показания интересны, — я закрыл принесенную Батюшиным папку. — Насколько это помогло вашему расследованию?
— Местами весьма обнадеживающе. Мы можем начинать.
— Что ж, Николай Степанович, откладывать уже невозможно. Действуйте.
После ухода главы Следственного Комитета, изучающе смотрю на генерала.
— Итак, вижу, что шансы на исправление у вас имеются. И я вам дам этот шанс. Сегодня, вы сдаете дела своего фронта и переводитесь в Москву. Официально — на вакансию генерал-инспектора кавалерии. Фактически, ваша задача сформировать в тылу Румынского фронта еще один, резервный фронт. Мне нужен еще один решительный прорыв, но на этот раз на южном направлении. Удар должен рассечь фронт Центральных держав и имеет стратегическую цель — вывод Болгарии из войны. Я жду ваших предложений и надеюсь, что вы не разочаруете меня больше, генерал Брусилов!
МОСКВА. БОЛЬШОЙ КРЕМЛЕВСКИЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 19 марта (1 апреля) 1917 года.
Я обвел взглядом сидящих за длинным столом совещаний в Екатерининском зале. Генералы, генералы, генералы…
Впрочем, были еще и адмиралы — мой Военный министр Великий Князь Александр Михайлович, Морской министр Григорович, начальник Морского Генштаба Русин, командующий Черноморским флотом Колчак и командующий Балтийским флотом Эбергард. Ну, а в качестве генералов присутствовали главковерх Действующей армии
В общем, весь бомонд, так сказать. Двадцать три человека за длинным столом сияют золотыми погонами и поблескивают аксельбантами. Лишь Свиягин скромно выглядел среди военных в своем гражданском мундире.
Я заменил или передвинул со своих должностей очень многих, выстраивая систему под себя и нарушая сложившиеся правила игры в их тусовке. Причем "беседа" с Брусиловым была не первой и не последней в общем списке кадровых дел. Старые кадры, так или иначе становились повязанными новыми обстоятельствами или компроматом, а новые люди были обязаны мне больше, чем своим старым связям. В общем, я надеялся, что смогу удержать верность тех и других какое-то время. Ну, а кто зажрется, что ж, того сожрут преемники. Батюшину же тоже надо кого-то вешать…
— Господа! С момента окончания Петроградской конференции союзников прошло совсем мало времени. Однако же, слишком много событий произошло с тех пор. Событий, которые ставят под сомнение не только реальность принятых на конференции решений, но и подвергают серьезному испытанию саму идею союза Сердечного согласия. Действия по организации государственного переворота в союзной стране, как минимум, вызывают удивление и порицание. Подлый удар в спину союзника не может быть оправдан ничем, тем более, удар продуманный и повторенный после первой неудачи. Такие действия свидетельствуют о том, что решения о насильственном вмешательстве во внутренние дела России принимались на самом высоком уровне, что они не были случайной инициативой исполнителей, а наоборот, полностью соответствуют принятой государственной политике официального Лондона и Парижа. Что же может и должна предпринять Россия в сложившейся ситуации? Безусловно, мы не должны предпринимать скоропалительных решений на основе чувств, наши решения должны быть приняты на основе реальных фактов и иметь характер продуманной государственной политики.
Обвожу взглядом собравшихся.
— Во избежание недоразумений и превратного толкования, имеющихся в нашем распоряжении фактов, мы обратились к союзникам с предложением дать нам пояснения относительно сложившихся обстоятельств и сообщить нам свою официальную точку зрения на происходящие события. Кроме того, мы решительно потребовали от Франции и Великобритании официально подтвердить договоренности, достигнутые на Петроградской конференции, относительно прав и определения зон интересов Российской Империи в послевоенном устройстве мира. В частности, гарантировать наши права и притязания на зону Проливов и территорию Большой Армении. Однако никаких пояснений и гарантий мы так и не получили. Наоборот, нам в самой категорической форме было предложено прекратить расследование в отношении лиц, замешанных в Февральских и Мартовских заговорах и, фактически, сделать вид, будто бы ничего не произошло. Более того, недвусмысленно прозвучали угрозы пересмотреть наши прежние договоренности, в случае нашего упорствования в деле расследования заговоров и роли союзников в этом вопросе.