Государь революции
Шрифт:
Вот так вот. Взялись за меня всерьез, и Игра пошла по-крупному. Явно следует ждать захода с козырей. Впрочем, даже эти четыре бумаги в полной мере демонстрировали отчаянное положение, в котором я оказался. Письмо Георга прямо указывало на желательность моего отречения, а действия, причем, действия совместные и скоординированные, Британии и Франции явно направлены на организацию переворота и фактического отрешения меня от власти.
Прямые контакты через мою голову с руководством Ставки и Наследником, британские моряки в Кронштадте — все это лишь верхушка айсберга, я был в этом уверен. Наверняка
Власть утекает, словно вода сквозь пальцы. Если я не переломлю ситуацию прямо сейчас, то к завтрашнему утру я вполне могу бодро писать бумагу о своем отречении. Хорошо еще если портьерой не придушат свои же. Уже сейчас чувствуется, что многие считают меня, как говорят янки, "хромой уткой", с которой можно уже и не считаться или, как минимум, готовить себе запасные аэродромы. Вот тот же Наследничек — Великий Князь Павел Александрович, с одной стороны, вроде как, и проявил верноподданнические чувства, немедля доложив о визите Бьюкенена, но с другой, сам не поехал ко мне, а лишь тайно отправил записку, явно не желая лишний раз светиться, ибо мало ли как все повернется!
Что ж, милый Джорджи, видит Бог, я пытался найти выход, который устроил бы всех.
— Илларион! Срочно найдите мне Суворина!
Пламя со спички перетекло на смятый лист бумаги. Я смотрел на то, как потемнели и превратились в золу строки, написанные моей рукой:
"Мы подошли к крайней черте. Необходимо до конца сегодняшнего дня…"
Да-с, как говорят отдельные мои подданные, именно до конца сегодняшнего дня…
МОСКВА. МИНИСТЕРСТВО ВООРУЖЕНИЙ И ВОЕННЫХ НУЖД. 25 марта (7 апреля) 1917 года.
Непривычным еще жестом Маршин козырнул дежурному офицеру. Что ж, вероятно, придется привыкать, ведь теперь он не гражданский инженер автозавода, а целое "ваше благородие господин зауряд-капитан".
А ведь, как говорят в таких случаях, ничего не предвещало Александру Тимофеевичу такого поворота! Утро началось как обычно в обычных хлопотах перед выходом на службу, голова была занята текущими заводскими проблемами, как вдруг в дверь его квартиры требовательно постучали.
— Имею честь говорить с господином инженером Маршиным Александром Тимофеевичем?
Инженер удивленно рассматривал пехотного поручика, который деловито оглядел как самого Маршина, так и помещение за ним.
— Точно так. С кем, так сказать, в свою очередь имею честь?
— Поручик Дорохов, военное министерство.
— Чем обязан?
— Имею вручить вам мобилизационное предписание. Благоволите собираться.
— Что? — Маршин растерялся от неожиданности. — Но, простите, у меня бронь, я освобожден от мобилизаций!
— Интересы Империи требуют. Я не уполномочен обсуждать эту тему. Внизу нас ждет автомобиль, и я имею приказ доставить вас в Военное
Но чудеса с этого только начались. В Военном министерстве Маршину подтвердили факт его мобилизацию на военную службу, но правда не рядовым и не в окопы, а с назначением ему временного офицерского чина зауряд-капитана и прикомандирования его в ведение Министерства вооружений и военных нужд, куда его благополучно и препроводили.
Там же новоиспеченный зауряд-капитан имел обстоятельную беседу с товарищем министра вооружений полковником герцогом Лейхтенбергским, который и ввел его в курс дела.
— Принято решение, — герцог ткнул пальцем куда-то вверх, — об образовании нескольких особых конструкторских бюро по разработке новых образцов техники и вооружений. Все эти конструкторские бюро, или как мы их именуем — КБ, создаются при нашем Министерстве, а все сотрудники этих КБ призываются на действительную службу с назначением временных офицерских чинов. Так проще по многим причинам, включая вопросы довольствия, статуса и, не скрою, управляемости всего процесса. Кроме того, при мобилизации мы избавлены от необходимости долгих согласований с вашим прошлым начальством вопросов вашего перевода.
Маршин покачал головой.
— Не думаю, что наш директор господин Бондарев очень обрадуется этому известию.
Лейхтенбергский усмехнулся каким-то своим мыслям.
— А я, в свою очередь, не думаю, что с господином Бондаревым у меня возникнут какие-то сложности. Впрочем, это уже не ваша забота. Ваша забота теперь иная. Вам и вашим коллегам по вновь создаваемому КБ предстоит в кратчайший срок создать новый авиационный двигатель, который отечественная промышленность сможет быстро запустить в крупную серию. Вопрос организации и обеспечения такого производства полностью моя забота. Ваша — дать Империи двигатель. Вот примерные требуемые параметры.
Маршин взял протянутый лист бумаги и невольно присвистнул.
— Да, Александр Тимофеевич, да, задача непростая, понимаю. Но вам будут созданы все условия. Группа будет жить в отдельном имении на полном обеспечении и заниматься только этим. В КБ будут собраны лучшие специалисты, инженеры и конструкторы, вам будет проставлен доступ ко всей имеющейся у нас технической информации о разработках союзников и противников. Если что-то будет нужно — постараемся обеспечить.
Новоиспеченный зауряд-капитан хмуро поинтересовался:
— И в какие сроки мы должны создать нечто похожее?
— На разработку принципиальной схемы и чертежи вам дается месяц.
— Сколько?!
Маршин отказывался верить своим ушам.
— Месяц.
Взгляд герцога обещал все что угодно, кроме шуток.
И вот теперь Александр Тимофеевич стоял на ступеньках Министерства вооружений и прикидывал, что еще нужно сегодня успеть сделать, с тем, чтобы разобраться со всеми делами, заехать в АМО, передать все бумаги, с которыми он работал, собрать вещи и подготовиться к новому переезду. Завтра утром за ним должна прибыть машина, которая и доставит его в некое загадочное "Имение", в котором ему предстоит жить и работать в ближайшие недели, а, возможно, и месяцы.