Государево дело

Оченков Иван Валерьевич

– Вставайте, алкоидолы! Нас ждут великие дела!!!

– Я готов, – страдальчески простонал фон Гершов, едва держась на ногах.

– Налейте бедолаге, – распорядился я, с усмешкой глядя на его страдания.

– О, найн! – отчаянно замотал головой померанец. – Ещё одной такой оргии я не переживу!

– Тоже мне нашел оргию! Это ты, брат, на московских пирах ещё не был. Вот там пьют, так пьют, а это мы просто жажду утоляли… Блин, а где Михальский?

– Я здесь, государь, – отозвался литвин.

В

отличие от Болика, мой телохранитель успел поправить здоровье и, приведя себя в относительный порядок, демонстрировал готовность.

– Что с принцем? – поинтересовался я у него.

– Спит.

– Ну и чёрт с ним, пусть спит! Поднимай своих и поедем.

– Как прикажете.

– Тогда с Богом! Остальным приходить в себя, в процессе чего до изумления отнюдь не допиваться.

Фон Гершов, опустившись с тяжелым вздохом на скамью, пробормотал:

– Неужели в Москве на пирах пьют ещё больше?

– Известное дело, – пожал плечами Рюмин. – Коли мало принял, стало быть, хозяина не уважаешь. А уж коли пир царский, так и вовсе невместно с него своими ногами уходить!

– О майн Гот!

– Не поминай имя Господа всуе! – строго заметил зашедший к ним Мелентий, потом обернулся к дьяку и спросил: – А куда это наш «паломник» поскакал?

– Не ведаю, отче.

– Не натворил бы чего, – озабочено вздохнул иеромонах.

– Это уж как водится, – развел руками дьяк. – Либо драку затеет, либо бабу себе найдет… тут осталось маленько, будешь?

– Изыди, сатана!

Герцог Август Младший если и был удивлен новому визиту, то не подал виду, и встретил нас со всей возможной учтивостью.

– Рад Вас снова видеть, Ваше Величество, – вежливо поклонился он.

– Взаимно, – буркнул я в ответ, приложив два пальца к полям шляпы.

– Каково изволили почивать?

– Спасибо, хорошо.

– Вина? – продолжил радушный хозяин, как видно, учуяв исходящий от меня запах.

– Пожалуй.

Владыка Вольфенбюттеля не стал звать слуг и лично набулькал из стоящего на столе кувшина полный кубок красного вина, после чего подвинул его мне со словами:

– Очень хорошее бургундское!

– Благодарю. А себе, Ваша Светлость?

– О, я не пью так рано!

– Наливайте-наливайте. Успокойтесь, я вовсе не думаю, что вы можете меня отравить. Просто нам нужно поговорить, причем, на очень щекотливую тему.

– Хорошо, – не стал спорить герцог и плеснул немного во второй бокал.

– Прозит!

– Ваше здоровье!

– Итак, Ваше Величество? – вопросительно уставился на меня отчим.

– Кажется, мой приезд наделал много шума? – начал я издалека.

– Именно так.

– И что думают владыки Нижне-Саксонского округа?

– Так уж и «владыки», – грустно

усмехнулся Август. – Нам не принадлежит даже этот город.

– Нашли проблему! Этот вопрос, как раз решаемый.

– Что вы имеете в виду?

– Грядут тяжелые времена, а потому иметь такой независимый анклав посреди своих владений становится слишком большой роскошью, чтобы не сказать, непростительной глупостью!

– Вы всё-таки уверены, что война выплеснется за пределы Богемии и Пфальца?

– Скоро вы сами во всем убедитесь. Но, что касается анклава, то это верно в любом случае, не так ли?

– Возможно, – тонко улыбнулся герцог.

– Если надумаете, дайте знать. У меня есть парочка специалистов по взятию городов.

– Не сомневаюсь. Однако у меня сложилось впечатление, что вы хотите поговорить не об этом.

– Верно, – не стал спорить я и протянул отчиму маленький сверток. – Скажите, что вы думаете на счет этой вещицы?

– Это перстень, – пожал плечами Август, развернув его.

– Просто, перстень?

– Не совсем. На нём эмблема розенкрейцеров. А откуда он у вас?

– Это трофей.

– Вот как?

– Именно. Может помните, девять лет назад в Мекленбурге произошли некоторые драматические события…

– Вы про безвременную кончину вашего кузена?

– Вот-вот. Один негодяй пытался убить меня, а убил бедолагу Адольфа Фридриха. Да ещё, вдобавок, так испугал супругу его брата, что у той начались преждевременные роды, в ходе коих она отдала Богу душу.

– Какая печальная история. Но, если я не ошибаюсь, именно благодаря ей вы стали полновластным герцогом в обоих княжествах. Не так ли?

– Именно. Но это не значит, что я склонен простить людей покушавшихся на меня!

– Но, насколько я помню, злоумышленник тоже погиб.

– Да. И на пальце у него был вот этот перстень!

– Действительно, странно. Но зачем вы мне всё это рассказываете?

– А разве Ваша Светлость не состоит в этой организации?!

– Нет, что Вы! Я, разумеется, знаком с их учением и даже состою в переписке с многими членами этого сообщества… Постойте, это Вам ваша матушка рассказала?

– Нет. Иначе этот разговор состоялся бы намного раньше.

– Вы говорите так, будто угрожаете мне, между тем…

– Сударь мой! Я, кажется, подробно разъяснил вам мой интерес к этому делу и задал простой вопрос. Но, поскольку, прямо отвечать вы не желаете, я сформулирую его по-другому. Что вы знаете о розенкрейцерах, и какие у них претензии к моему отцу и ко мне?

– Вам нужно выпить, – потянулся к кувшину герцог, но, увидев, что я накрыл свой кубок ладонью, остановился.

– Я уже достаточно выпил, чтобы наделать глупостей! Не стоит усугублять этого.