Государевы люди
Шрифт:
Приказал коротко:
— А ну — бить его, пока не скажет! Или пока душа из него не выйдет вон!
И сам же первый ударил наотмашь, кулаком в лицо, роняя старца на камень и топоча его сверху ножищами.
И уж никакое это не веселье, а самый — страх!
Тонко, как сурок, свистнул плетенный из кожи, вымоченный в соляном растворе, кнут. Упал на колдуна, перерубая его поперек спины. Бугром вздулась под ним и, аки нарыв, лопнула кожа, брызнув во все стороны кровью.
Вздрогнул, страшно вскрикнул старец.
— Бей! —
И вновь взлетел и точно туда же, в свежую кровавую рану, ударил кнут, рубя уже не кожу, но плоть, так что ошметки мяса кругом полетели.
— Еще бей!.. Еще!!..
Десяти ударов хватило, чтобы старец тот дух испустил. Вскрикнул, дернулся и затих.
Петр, жадно за пыткой наблюдавший, на ноги вскочил и мертвое уже тело несколько раз пнул. Пнул да сказал:
— Не хоронить его, злодея, собакам скормить!
Развернулся и из пытошной вон вышел!
И все вышли. И уж не пировать отправились, а по домам. И все-то трезвые, хотя до того чуть не по ведру вина выхлебали.
Вона как все обернулось!
Начиналось шутейством да озорством, а завершилось-то невесело!..
Глава 30
Пари есть пари! И тот, кто его заключал и проиграл, должен платить! Тому — кто сорвал куш! Особенно если он не просто так, а — джентльмен.
Мишель-Герхард-фон-Штольц был джентльменом. Причем везучим, потому что обычно всегда выигрывай. Но на этот раз — нет! На этот раз выиграли милиционеры.
Три с расквашенными рожами грабителя стояли рядком в отделении, пряча глаза и хлюпая разбитыми носами.
— Вы узнаете их? — спросили милиционеры.
А черт их знает!.. Хулиганы, особенно на свету, в особенности после того, как побывали в руках милиции, все кажутся на одно лицо.
— Да, узнаю, — ответил Мишель-Герхард-фон-Штольц.
В конце концов, не все ли равно!..
Впрочем, на этот раз он, кажется, не ошибся.
— Посмотрите, это ваши вещи?
Это были его вещи — зажигалка, портмоне и часы. Правда, в портмоне недоставало ровно половины бывших там денег. Даже непонятно, где преступники за эти несколько, между ограблением и задержанием, минут успели их потратить.
— Да, спасибо, мои.
— Гапоненко!
— Я, товарищ лейтенант!
— Давай, оформляй задержание...
— Не надо никакого задержания, — мягко сказал Мишель-Герхард-фон-Штольц. — Вещи возвращены в целости и сохранности, милиция сработала, как всегда, превосходно, все очень хорошо, никаких претензий у меня нет.
— Но вы же говорили — они вас побили! — напомнил милиционер.
— Совсем чуть-чуть, — улыбнулся потерпевший.
Задержанные грабители с удивлением косились на побитого ими гражданина, который теперь их выгораживал перед ментами!
— Значит, все в порядке? — еще раз уточнил лейтенант.
— В совершеннейшем!
— Ну,
— Я!
— Ты это — ничего не оформляй. Дай им как следует... И — на все четыре стороны.
На этот раз грабители не имели ничего против того, чтобы им как следует дали. Потому что хоть так, хоть так — все равно дадут, но так — один раз, а если здесь остаться, то не один и каждый день!
Мишель-Герхард-фон-Штольц ждал своих обидчиков подле отделения. Он заметил, как они, гуськом, вышли на крыльцо и, быстро ускоряясь, побежали к ближайшему, за которым можно было скрыться, углу.
— Стоять! — тихо скомандовал Мишель-Герхард-фон-Штольц.
Грабители, испуганно вздрогнув, замерли на месте, разве только рук не задрали.
Но это был всего лишь потерпевший. Он стоял, привалившись плечом к стене, и курил свою сигару, выпуская через нос тонкие струйки дыма.
— Значит, так, джентльмены, — повторил он свое давешнее оскорбление. — У вас теперь есть две возможности. Первая — вернуться туда, — показал он на близкое крыльцо отделения милиции, — лет на пять-шесть... Другая — помочь мне в одном небольшом, которое, как мне кажется, как раз по вашим силам, дельце...
Так что выбирайте...
Глава 31
— Сюда, сюда, ваше высоко-бродь! Здеся она!.. — бормотал, пятясь, сторож.
Приоткрыл услужливо дверь. Странно, что он все еще не сбежал, как другие. Или некуда?..
Мишель шагнул внутрь и оторопело замер.
В караулке, примостившись на самом краешке дивана, сидела ожидающая его дама, которая порывисто обернулась на звук открываемой двери.
Это была Анна!
Ну то есть — Анна Осиповна Рейнгольд.
Мишель хотел было броситься к ней, но заметившая его Анна сдержанно ему кивнула. И этот кивок сразу же охладил Мишеля.
— Вы искали меня? — спросил он.
— Да, искала, — кивнула Анна.
И вдруг почему-то покраснела. Хотя, может быть, ее щеки зарумянились из-за того, что она зашла с улицы в жарко натопленное помещение.
— Ты что ж, голубчик, даме даже чаю не предложил? — укоризненно сказал Мишель сторожу, чтобы прервать неловкую паузу.
— Виноват-с, ваше высокоблагородие! — рявкнул, вытягиваясь, сторож, и тут же бросаясь к чайнику.
— Нет, не надо! — запротестовала Анна. — Не беспокойтесь. Я ненадолго. Я по делу.
— Чем могу?.. — привычно, казенной фразой, начал было Мишель, но тут же смутился своей неуклюжести. — Простите... Я могу вам чем-то помочь?
Анна кивнула. И быстро оглянулась вокруг.
Ну конечно!.. Какой же он увалень! Как можно разговаривать с дамой здесь, где пахнет сохнущими подле печки сапогами!
— Простите бога ради! — еще раз извинился Мишель. — Прошу вас проследовать за мной, здесь не очень-то удобно находиться.