Государство и анархисты (старая орфография)
Шрифт:
Но дло не въ количеств доводовъ, а въ ихъ убдительности. Самый сурьезный, не смшной, (какъ смшны ссылки на велнія боговъ), доводъ правителей изложенъ Л. Н. Толстымъ въ слдующихъ словахъ — "вс люди, находящіеся во власти, утверждаютъ, что власть нужна для того, чтобы злые не насиловали добрыхъ, подразумвая подъ этимъ то, что они-то суть т самые добрые, которые ограждаютъ другихъ добрыхъ отъ злыхъ", но, — продолжаетъ Л. Н. Толстой, — "для того, чтобы захватить власть и удерживать ее, нужно любить власть. Властолюбіе же соединяется не съ добротою, а съ противоположными доброт качествами — съ гордостью, хитростью, жестокостью. Безъ увеличенія себя и униженія
Человкъ, считающій себя добре и лучше своихъ знакомыхъ, обычно ошибается. Считать же себя добре и лучше тхъ, кого не знаешь, — очень не умно. Но цинизмомъ глупости надо назвать утвержденіе, что добрый человкъ долженъ мучить или, что еще хуже, приказывать мучить другихъ, хотя бы и злыхъ людей.
"Правительства не только военныя, — говоритъ въ другомъ мст Л. Н. Толстой; — но правительства вообще, могли бы быть, уже не говорю — полезны, но безвредны только въ томъ случа, если бы они состояли изъ непогршимыхъ святыхъ людей, какъ это и предполагается у китайцевъ. Но вдь правительства, по самой дятельности своей, состоящей въ совершеніи насилій, всегда состоятъ изъ самыхъ противоположныхъ святости элементовъ, изъ самыхъ дерзкихъ, грубыхъ и развращенныхъ людей.
Всякое правительство по этому, а тмъ боле правительство, которому предоставлена военная власть, есть ужасное, самое опасное въ мір учрежденіе".
Цпи, которыми сковываютъ руки и ноги человка, а иногда приковываютъ на долгіе годы къ стн или къ тачк, розги и плети, (между прочими странами и въ будто-бы цивилизованной Англіи), удушеніе путемъ стягиванія веревкой горла, отрзаніе головы или сожженіе живьемъ электрическимъ токомъ, запрятываніе человка на многіе годы въ желзную клтку или въ каменный мшокъ и многое множество другихъ боле слабыхъ и боле страшныхъ мученій обрушивается правителями на нарушающихъ ихъ приказы лицъ.
Къ числу мученій правители давно уже присоединили то томленіе, въ которое они повергаютъ осужденнаго человка, ожидающаго неизбжнаго задушенія веревкой или отрзанія головы. Правители называютъ это варварское свое дйствіе осужденіемъ на смертную казнь. Но всякая смертная казнь является ничмъ инымъ, какъ предумышленнымъ убійствомъ съ рядомъ отягчающихъ обстоятельствъ, при чемъ судья-правитель, по приказу другихъ правителей, даетъ въ этомъ случа приказъ одному человку убить другого человка; въ этомъ случа непосредственному убійц даются за убійство деньги и ему обезпечивается ненаказуемость совершеннаго имъ преступленія.
Ясно, что правители — не только преступники, но и лица, создающія преступниковъ. Но это — такіе преступники, которымъ почти всегда гарантирована безнаказанность, хотя ихъ преступленія невроятно тяжки. Они изводятъ людей томленіемъ въ разныхъ тюрьмахъ, — въ томъ числ, въ одиночныхъ, въ тюрьмахъ принудительнаго молчанія, обязательной и часто безсмысленной работы, въ тюрьмахъ-клткахъ, гд вся жизнь человка проходитъ на виду, въ тюрьмахъ-подвалахъ, то есть въ тюрьмахъ, ужасне и подле которыхъ не выдумалъ бы и соборъ дьяволовъ.
Низость людей, причиняющихъ такія мученія очевидна. Замтимъ только, что легко убить человка: достаточно, чтобы одинъ или нсколько нравственныхъ идіотовъ приказали другимъ нравственнымъ идіотамъ перетянуть веревкой или перерзать ножемъ горло связанному по рукамъ и ногамъ человку. Но вс эти идіоты, собравшись со всхъ концовъ свта, не сумютъ возвратить
"Никогда — пишетъ Л. Н. Толстой, — никакимъ злодямъ изъ простыхъ людей не могло придти въ голову совершать вс т ужасы костровъ, инквизицій, пытокъ, грабежей, четвертованій, вшаній, одиночныхъ заключеній, убійствъ на войнахъ, ограбленій народовъ и т. п., которыя совершались и совершаются всми правительствами и совершаются торжественно. Вс ужасы Стеньки Разина, пугачевщины и т. п. суть только послдствія и слабыя подражанія тхъ ужасовъ, которые производили Іоанны, Петры, Бироны и которые постоянно производились и производятся всми правительствами. Если дятельность правительства Заставляетъ воздерживаться, — что очень сомнительно, — десятки людей отъ преступленій, то сотни тысячъ преступленій совершаются людьми только по тому, что люди воспитываются для преступленій правительственными несправедливостями и жестокостями."
"Вся исторія древнихъ и современныхъ государствъ, — писалъ М. А. Бакунинъ, — есть ничто иное, какъ рядъ возмутительныхъ преступленій… настоящіе и бывшіе короли, правители всхъ временъ и всхъ странъ, государственные люди, дипломаты, бюрократы и воины, если ихъ судить съ точки зрнія простой нравственности и человческой справедливости, сто разъ, тысячу разъ заслужили вислицы и каторги. Потому, что нтъ ужаса, жестокости, святотатства, клятвопреступленія, лицемрія, безчестной сдлки, циничной кражи, постыднаго грабежа и грязной измны, которые не были бы совершены и не совершались бы ежедневно представителями государства, безъ какого бы то ни было извиненія, кром эластичнаго одновременно и удобнаго и ужаснаго слова — государственная польза".
Своими угрозами и муками государство поддерживаетъ современныя невыгодныя для рабочихъ массъ порядки, какъ поддерживало рабовладльчество и крпостничество, служило и служитъ въ мало почетной роли палача богатымъ группамъ населенія.
Казалось бы, что эти люди — властители, все себ берущіе и все себ позволяющіе, — могли бы стать полубогами. Въ дйствительности же передъ нами сборище жалкихъ, но свирпыхъ и лицемрныхъ нравственныхъ идіотовъ, хороше вымуштрованыхъ, удивительно низменныхъ людей.
И эти нравственные идіоты не только причиняютъ намъ матеріальный ущербъ, но и губятъ насъ — своихъ подданныхъ умственно и "морально. "Всякое правительство есть зло, — писалъ В. Годвинъ, — оно лишаетъ насъ собственнаго сужденія и совсти".
Воля правителей и воля общежитія
"Государство — самое холодное изъ всхъ холодныхъ чудовищъ. Холодно лжетъ оно и эта ложь медленно выползаетъ изъ его пасти — "я — государство, я — народъ".
Государственное властвованіе считается большинствомъ государствовдовъ проявленіемъ чьей то воли. Весь вопросъ въ томъ, чья именно воля проявляется въ этомъ властвованіи. Нельзя утверждать, что мы имемъ здсь дло съ проявленіемъ воли государства, какъ юридическаго лица, такъ какъ государства, это — люди съ тломъ и кровью и понятіе "юридическое лицо" приложимо къ "государству" мене, чмъ къ чему либо, (если только оно приложимо къ чему либо).
Въ каждомъ государств мы замчаемъ дв общественныя группы, желанія которыхъ зачастую не только не совпадаютъ, но и находятся въ рзкомъ антагонизм (противорчіи, вражд). Приходится, слдовательно, ршать о чьей вол идетъ здсь рчь — объ "общей вол" подвластныхъ, если таковая существуетъ или о вол правителей, которая безспорно существуетъ.