Готикана
Шрифт:
— На улице великолепная погода, — Джейд встала, схватив Корвину за руку. — Давай. Пойдём немного позагораем. В любом случае, ты проводишь слишком много времени в этом подземелье.
По большей части, потому что ее трахал горячий учитель, но опять же, Джейд не нужно этого знать.
Они поднялись и вышли в сад на заднем дворе, солнце красиво сияло над горой, сердце освежилось после нескольких недель холода. Студенты сидели на траве, греясь на солнце кучками. Джейд повела их в сторону Главного Зала, где проходила мощеная дорожка к Факультетскому Крылу, и села на свободное местечко.
— Этот замок так прекрасен в свете дня.
Корвина откинулась на руки, запрокинув голову к голубому небу, усеянному облаками, с улыбкой на лице.
— Что это, черт возьми, такое?
Сразу же заметив тревогу в голосе подруги, Корвина обнаружила, что ее зеленые глаза смотрят на ее плечо, где свитер свисал набок. Вечный засос, вот на что смотрела Джейд. Ваду нравилось ставить на ней эту метку в месте, обычно скрытом просто для того, чтобы они оба знали, метку собственности и нежности, настолько глубокую, что она казалась бездонной.
Все было испорчено? Возможно. Ее это волновало? Не совсем.
Она любила его, трепетала в нем, зная, что полностью принадлежит ему.
Но она не хотела, чтобы кто-то еще видел это.
Играя роль, она потерла засос на плече и пожала плечами.
— Ох, это? На днях я просто врезалась в полку.
Джейд бросила на нее кричащий взгляд: «Да неужели?»
— Подруга, я узнаю засос, когда вижу его, и это, Кор, босс засосов. Если бы засосы могли быть спортом, этот парень мог бы претендовать на Олимпийские игры. Ты с кем-то встречаешься?
Корвина прикусила губу, не желая лгать подруге, но и не желая делиться этим.
— Послушай, — продолжала Джейд. — Я знаю, что в последнее время я была не в лучшем состоянии, и ты, вероятно, чувствовала, что не можешь поделиться со мной, но я здесь для тебя, хорошо? И хочу знать, когда ты встречаешься с парнем достаточно серьезно, чтобы позволить ему оставить на тебе такой след.
Боже, она чувствовала себя такой ужасной подругой, когда Джейд так выразилась. Но она знала, что не может рассказать о Ваде, учитывая сложность ситуации. Поэтому она остановилась на среднем плане.
— Мы вместе не так долго, — подтвердила Корвина. — Но держим это в секрете, пока не убедимся, что это серьезно.
Ложью было то, что она уже знала, насколько все серьезно.
— О боже, он выпускник, не так ли? — Джейд усмехнулась, ее глаза блеснули. — Скажи мне, что секс, по крайней мере, хорош.
Корвина только улыбнулась, а Джейд присвистнула.
— Он, должно быть, бог, если наделил тебя такой улыбкой. Чертова девчонка. Я рада за тебя.
Корвина взяла подругу за руку и сжала ее.
— Спасибо, Джейд.
Джейд посмотрела на ее сумку.
— У тебя с собой карты?
Корвина озадаченно взглянула на нее.
— Да, а что?
— Я не уверена, стоит ли мне идти с Итаном, — она поковыряла траву. — Посмотри, пожалуйста.
Корвина
— Стоит ли ей иди с Итаном на Бал? — спросила она, когда упала одна карта.
Корвина перестала тасовать, перевернула карту и ухмыльнулась.
Туз Кубков.
— Совершенно определенно «да».
— Подруга, ты читаешь таро? — Эрика подошла сбоку и плюхнулась рядом с Джейд, выглядя взволнованной. — Не могла бы ты достать для меня карту, пожалуйста?
Корвина рассмеялась.
— Конечно. Задай мне вопрос.
Эрика на секунду задумалась, прежде чем усмехнуться.
— Мистер Деверелл согласится на мои ухаживания?
Желудок Корвины сжался, желание стереть улыбку Эрики усилилось. Она придала лицу серьезное выражение, удивленная собственной бурной реакцией на девушку, подошедшую к нему, удивленная силой своего собственнического чувства.
Джейд ахнула.
— Он учитель! — прошипела она.
— И что? — Эрика пошевелила бровями. — Это разовая вещь. Никто не узнает. Он горячий, ясно?
Корвина сильнее перетасовала карты, прикусив щеку изнутри, чтобы не натворить чего-нибудь по-настоящему. Выпала карта. Три Меча. Удовлетворение пронзило ее.
— Боюсь, это «нет», Эрика.
Ликование. Она ликовала. Вселенная поддержала ее.
Несколько других студентов подошли к ним, прося Корвину достать карту, и Корвина была рада отвлечься, и уделить время тому, что она любила и чего ей не хватало. В течение часа, когда облака закрыли небо, вокруг нее собралась небольшая толпа, все они либо хотели получить ответ на вопрос, либо наблюдали за чтением для других, включая нескольких учителей.
Это был такой странный момент для нее — странной девушки из леса с необычными глазами и странной матерью — что люди приняли ее в ее естественном облике, такой, какая она есть. Она поняла, что в последнее время перестала сильно заботиться о социальном признании, чувствуя себя менее одинокой и более целостной, и это, вероятно, было связано с тем, как Вад принял ее. Он придавал ей силы через их связь, заставляя ее понять, что она и так привлекательна, что не изгой, что ее место в драгоценном месте. Он катализатор ее принятия себя, ее понимания того, что она другая и что она достойна всего.
Та Корвина, которая несколько месяцев назад избегала даже говорить своей соседке по комнате о своей любви к таро, так сильно отличалась от той Корвины, которая сейчас сидела в саду, окруженная людьми, занимаясь любимым делом, не испытывая ни малейшего дискомфорта.
Это заставило тепло в ее сердце увеличиться в десять раз и вызвало улыбку на губах.
И будто она позвала его, толпа расступилась, и он вошел в круг, его серебристые глаза смотрели на нее, наблюдая, как она делает свое дело. Гордость в его глазах при виде ее в своей стихии, заставила что-то внутри нее взорваться от радости, немного выпрямить ее спину, чуть приподнять подбородок, и ярче улыбнуться.