Готовить я не умею
Шрифт:
Немного позже с ней попрощались также Беттина и Петер. Она от всей души их обняла.
— Всего хорошего вам обоим, — сказала она с печальной улыбкой. — И напиши мне, Беттина, хорошо? У тебя ведь есть мой адрес. Я позвоню тебе еще раз в пансион мадам Крозье до того, как ты уедешь.
После того как они ушли, Кэрол почувствовала себя ужасно одинокой и покинутой. Больше всего теперь ей тоже хотелось бы уйти, но по Марселю нельзя было сказать, что он торопится домой. Он по-прежнему был в центре внимания, его окружала масса людей, и он флиртовал со всеми девушками.
Кэрол уже установила контакт с гостями, но, тем не менее, не могла по-настоящему побеседовать с ними. Дело заключалось не только в языковых трудностях, но также и в том, что эти шумные, поверхностные люди просто были ей не по вкусу. Мир, в котором жил Марсель, совершенно ее не привлекал.
Вдруг все засобирались. Кэрол не могла понять, что случилось.
— Мы закроем галерею и продолжим праздновать в нашей квартире наверху, — объявила Моник, жена владельца галереи. Она была столь же трезва, как и все остальные. — Будь умницей и помоги отнести наверх пару бутылок вина из буфета. Конечно, полных, — добавила она с глупой улыбкой.
Нахмурившись, Кэрол проложила себе дорогу к Марселю. У нее не было ни малейшего желания продолжать эту, уже выходящую за рамки приличия вечеринку в какой-то квартире. Она сказала это Марселю, но он только засмеялся и поцелуем заставил ее замолчать.
— Не будь занудой, дорогая. Если наверху все продолжат празднование, то я, как главное лицо, не могу отсутствовать. — Он шлепнул ее по попе. — Ну, идем же. Наверняка еще будет по-настоящему весело.
Он пошел за другими через заднюю дверь на лестницу. Кэрол вздохнула. Еще час назад Марсель хотел окончания этой суматохи, чтобы остаться с ней, но казалось, что теперь он совсем забыл об этом. Кроме того, она прекрасно понимала, что вся эта суматоха не повлечет за собой ничего важного.
Она быстро схватила бутылку белого вина и поднос с закусками и пошла с последними задержавшимися гостями наверх.
В квартире Моник и Пьера, несмотря на поздний час, дым стоял коромыслом. Из стерео-установки гремела музыка, под которую лихо танцевали. На Марселя все время наседали женщины, но изредка он танцевал и с Кэрол.
— Здесь очень мило, — пробормотал он ей в самое ухо, когда она танцевала с ним медленный танец. Он прижал ее стройное гибкое тело к себе и поцеловал в шею.
Кэрол тесно прижалась к нему. Впервые за весь вечер она могла быть так близко к Марселю и наслаждалась тем, что находилась в его объятиях. Но, подняв голову и посмотрев в любимое лицо, она заметила, что он вовсю снова флиртует с другими женщинами. Это подействовало на нее как холодный душ, хотя она уже и привыкла к подобным выходкам Марселя. Она уже и сама хотела бы положить конец их отношениям, чтобы больше не страдать.
Когда танец закончился и Марсель снова предоставил ее самой себе, Жан-Марк, разряженный фотограф, проложил путь к ней. Держа в руках два полных бокала вина, он обратился к ней с сияющей улыбкой.
— Наконец, я застал тебя одну, Кэрол, — начал он доверительно и самодовольно улыбнулся. — Вот я запасся двумя бокалами вина еще до того, как
Он протянул ей один из бокалов и не хотел слушать никаких отговорок, что она больше ничего не хочет пить. В конце концов, ей пришлось взять бокал, чтобы он от нее отстал. Она ведь вовсе не должна была пить вино. Ей вообще не нравилось, что Жан-Марк претендовал на нее. Она просто терпеть не могла этого молодого фотографа. Он наконец встретил ее одну… почему он так преувеличивает? Он ведь видел, что большую часть времени она стояла одна. Почему же тогда он уже давно не заговорил с ней, вместо того чтобы весь вечер преследовать ее какими-то особенными взглядами? Ей очень хотелось бы спросить его об этом.
Жан-Марк поднял бокал и посмотрел ей в глаза, прежде чем отпил глоток.
— Мне просто стыдно, что Марсель так тобой пренебрегает, — сказал он. Жан-Марк подошел к Кэрол так близко, что она ощущала его дыхание на своих волосах. — Если бы у меня была такая прелестная и очаровательная девушка, то я бы не выпускал ее из виду ни на одну минуту.
Кэрол слегка отстранилась от него. Вся эта вечеринка действовала ей на нервы, и она уже едва сдерживалась.
— В конце концов, это его вернисаж, — защищала она Марселя на своем самом лучшем французском языке. — Само собой разумеется, что он посвятил себя всем своим гостям.
Жан-Марк кивнул.
— С этой точки зрения, ты, естественно, права, Кэрол. — Он внимательно рассматривал ее некоторое время, потом поднял свой фотоаппарат, который висел у него на груди. — Можно тебя сфотографировать? У меня уже есть несколько снимков самых разных людей, которые присутствуют здесь, в том числе и твои, но я бы очень хотел снять твое лицо крупным планом, если ты позволишь.
Она пожала плечами. Кажется, ее лицо зачаровывает не только художников, но и фотографов. Вероятно, Жан-Марк именно поэтому так долго и внимательно на нее смотрел. Если он только хочет ее сфотографировать и после этого отстанет, это ее вполне устраивает.
— Хорошо, — сказала она равнодушно. — Я не имею ничего против.
— Огромное спасибо, Кэрол.
Жан-Марк поспешно сделал пару снимков, потом снова взял свой бокал с вином со стойки и подвинулся поближе к Кэрол.
— Я ждал весь вечер, чтобы спокойно поговорить с тобой, — сказал он с таинственной улыбкой. — Можно тебя похитить в соседнюю комнату, где нам никто не помешает?
— А о чем пойдет речь? — сдержанно спросила она. У нее не было никакого желания уединяться где-нибудь с этим самоуверенным типом.
— О договоре, — объявил Жан-Марк. Он взял ее за руку и потащил за собой. — Ну, пойдем, здесь же ведь нельзя понять даже свои собственные слова.
Она протиснулась с ним через других гостей, которые вели себя все более развязно. Маленькая группа уселась на полу и нюхала кокаин, Жанна лежала в углу софы и спала. Кэрол были просто противны эти люди, которых Марсель называл своими друзьями.
В коридоре Жан-Марк толкнул ближайшую дверь, но сразу же закрыл ее. Кэрол, однако, заметила, что это была спальня и какая-то парочка уже развлекалась в постели.